— Карачун, — проскрипел дедушка.
Я похолодел еще сильнее, чем до этого. Карачун?! Древний дух
ранней смерти, холода и мрака? Злейший враг Морозовых, от которого
мы обязаны защищать людской род?
Почему он здесь?! Как вырвался из заточения в своем
потустороннем мире?!
Думать об этом сейчас было некогда. Карачун атаковал — с его
костлявых рук сорвался новый вихрь ледяных ножей. Князь опять
отразил их все, но я, ощущая напряжение живы, понимал, с каким
невероятным усилием ему это далось.
— Я здесь! — мама встала за спиной отца и положила руку ему на
плечо. — Я с тобой, Князь Мороз. Мы справимся.
Голос княгини был полон уверенности. Я почувствовал, как сквозь
нее струится жива — словно буйный источник, она вливалась в отца и
делала его сильнее.
Ведь мама была не просто женой князя. Она была его снегурочкой —
помощницей и соратницей, живым артефактом Князя Мороза.
За окнами послышались стрельба и чудовищный рев. Похоже, что
враг явился не один, и гвардейцам дома приходится вести свою
битву.
— Демид, уводи сестер! — крикнул Данислав, обнажая парадную
шпагу.
— Мария, беги! — крикнул я, сплетая из нитей живы боевой узор. —
Я останусь!
— Нет! — Даня схватил меня за пиджак и рванул на себя. — Иди
вместе с ними. Нам нельзя сражаться всем, понимаешь?!
Да, я понимал. Понимал, что угроза слишком сильна. Если бой
будет проигран, род Морозовых прервется. Я обязан уйти, иначе семья
может быть полностью уничтожена. Это не будет ни трусостью, ни
предательством.
— Уходи, Демид, — не поворачиваясь, напряженным голосом
произнесла мама.
— Люблю тебя, братишка, — брат на мгновение прижал меня к себе и
тут же оттолкнул. — Давай, спасай сестер. Мы справимся!
Клинок его шпаги засветился голубым, и наследник рода бросился
вперед. Дедушка, одной рукой опираясь на трость, второй сплетал
обереги — ледяные ножи Карачуна мелькали тут и там, пытаясь
обогнуть защиту князя.
Одной рукой я подхватил плачущую Катю, второй схватил за ладонь
ошеломленную Марию, и потащил обеих к выходу. Дверь открылась
навстречу, и внутрь ворвалось три вооруженных автоматами
гвардейца.
Командир патруля мигом оценил обстановку:
— Детей в убежище! Здесь мы ничем не поможем.
Я не обратил внимания на то, что нас назвали детьми. Сейчас,
несмотря на готовность драться, я чувствовал себя именно
растерянным ребенком.