Повеселевший Ярославцев не был против, чтобы заехать на
переговорный пункт. С тяжелым сердцем я приготовился каяться перед
Данилиным за опоздание на рейс. Без всякого "здрасти" меня начали
х#есосить.
- Под суд пойдешь, мерзавец! – орала мне в ухо трубка злым
голосом моего прямого начальника, – Пива тебе, подонок,
захотелось?! Лично просить буду судью, чтобы тебе лишение свободы
дали! И характеристику сам тебе напишу! И, чтобы сиделось тебе
нерадостно, я тоже постараюсь! – Алексей Константинович надрывался
на том конце, а я активно соображал, в чем причина такой его
осведомлённости.
По всему выходило, что не за кефиром меньше часа назад отлучался
наш верный друг Пичкарёв. Видимо, наш коллега счел, что, заложив
нас с Гриненко, он получит какую-никакую индульгенцию и шанс
продолжить свою милицейскую карьеру.
- Вы что-то перепутали, товарищ майор! – дождавшись, когда
начальник выдохнется, вступил я в диалог, – Судаков в данную минуту
в наручниках сидит в автозаке. С этим-то как раз всё хорошо. У нас
тут другая проблема, Алексей Константинович! Пичкарёв с катушек
слетел! Допился до белой горячки и несёт всякую чушь. Всё время
пива «Жигулёвского» просит! Устали мы с ним товарищ майор! Из-за
него мы практически и опоздали на самолёт! Вот ведь как чувствовал,
что не надо его брать в командировку! А вы настояли...
Совесть меня не мучила, ибо не я начал эту моральную
поножовщину. Понятно, что побег Судака потом все одно вылезет, но
сейчас надо было тормозить шефа, пока он там не наворотил
необратимых бед и не понёс информацию о побеге п#здореза в
верха.
В трубке повисло растерянное молчание.
- Корнеев, ты мне честно, как есть скажи! Очень тебя прошу! –
после долгого молчания и уже без истеричного надрыва осторожно
произнес майор, – Арестованный Судаков где? Он, правда, с вами?
- А где ж ему быть, Алексей Константинович! Сидит в собачнике и
в наручниках, – насколько смог, изобразил я искреннее недоумение
голосом. – А почему вы спрашиваете, что-то случилось? – продолжал я
валять ваньку.
- Нормально всё, – теперь уже в несознанку пошёл Данилин, – Вы
там смотрите, еще и завтра не опоздайте на самолет! В нашем
аэропорту вас встретят. И приглядывайте за Пичкарёвым, что-то
нехорошо с ним.
Еще минут пять послушав наставлений руководства, я попрощался и
повесил трубку. С Пичкарёвым сейчас мне хотелось обойтись еще
жестче, чем с Судаком при задержании. Но делать этого нельзя.
Однако и спускать ему состоявшийся сеанс художественного стука тоже
не следует. Теперь надо думать еще и над этим. Н-да…