Поднявшись на третий этаж и миновав
еще один пост охраны, мы прошли коридором мимо десятка дверей.
Девушка уверенно толкнула последнюю одиннадцатую дверь с номером
301. Кроме номера, никаких пояснительных надписей на табличке не
имелось.
За дверью оказалась приёмная.
Большая и пустая, если не считать письменного стола сбоку, возле
окна и маленького книжного шкафа.
Напротив той двери, в которую мы
вошли, вторая – вовсе без всякой подписи. Подойдя к ней,
старлей-девица, аккуратно постучала, и приоткрыв,
доложила:
– Товарищ полковник, Кошкин
явился.
– Являются, Ниночка, черти во сне, –
ответили ей добродушным басом, – давай его сюда.
Обернувшись ко мне, она кивнула,
заходи, мол.
Полковник, значит.
Зайдя, я хотел было, щелкнуть
каблуками, вытянуться и доложить по форме, но вместо этого немножко
офигел. За совершенно пустым столом сидел широкоплечий крепыш, лет
сорока, с коротким ежиком рыжеватых волос, треугольным лицом и
круглыми оттопыренными ушами, одетый в цветастую рубаху-гавайку с
короткими рукавами. И довершали картину глаза –
небесно-василькового цвета.
Всяких полковников я повидал на
своем веку, но такого легкомысленного вида, встречать не
приходилось. Он приподнялся из-за стола.
– Ну, чего стоишь, как сосватанный,
лейтенант Кошкин? Проходи не стесняйся, знакомиться будем. –
протянул руку, – Михаил Юрьевич меня зовут, как Лермонтова. Тезки
мы, значиться, с тобой в некотором роде.
Я приблизился и аккуратно пожал его
твердую ладонь.
– Бери стул, присаживайся, –
милостиво разрешил он, – разговор у нас с тобой будет. Ниночка, –
обратился, к застывшей в дверях секретарше, – будь добра, набери
Бориса Арнольдовича и пусть прихватит материалы по шифру 0301. И
чаю нам сообрази с лейтенантом.
Ниночка беззвучно
испарилась.
Михаил Юрьевич открыл ящик стола,
достал оттуда листок с машинописным текстом, протянул
мне.
– Вот, подпиши, пока суть да
дело.
Взяв листок, я пробежал его глазами.
Ну, конечно, «подписка о неразглашении», а чего я ожидал от этой
конторы.
«…сведения, составляющие
государственную тайну… предупрежден… за разглашение сведений…
предусмотрена ответственность в соответствии со статьям уголовного
кодекса…»
Все ясно – измена Родине –
наказание: расстрел, через повешение. Даже дочитывать не стал,
расписался и вернул листок.