Жить, конечно, мы стали беднее,
пришлось продать машину.
Прошла зима, мы с Сашкой окончили
школу. Выпускные, потом вступительные экзамены в Педагогический им.
Герцена, на факультет иностранных языков. Мы поступили вдвоем и
успели отучиться зимнюю сессию… а потом пропала Сашка.
Сказать, что это было горе, значит
ничего не сказать. Для меня, буквально, небо рухнуло на
землю!
Я говорил: сестра? Но, это не совсем
так. Вернее, совсем не так.
Лет в шестнадцать мы уже целовались
и тискались по углам, а в семнадцать стали жить, как мужчина с
женщиной, разумеется, в тайне от тёти Софьи. Я был влюблен в Сашку,
а она в меня. И это вам никакой не инцест, ведь мы не были
родственниками по крови.
Вне себя, от свалившегося на мою
голову несчастья, учебу я забросил. Пил, курил какую-то дрянь и
будучи благополучно отчисленным из института, по весне оказался в
рядах непобедимой и легендарной Советской армии.
Очень был удивлен, когда после
полугода службы, меня вызвали в штаб бригады, где серьезный дядя с
погонами майора танковых войск, сообщил, что у Военного института
иностранных языков имеется квота на поступление из рядов СА, и они
ищут смышлёных абитуриентов. В связи с этим, согласен ли я подать
заявление на поступление?
Согласен, не согласен… тупой вопрос.
То ли оставшиеся полтора года, копать окопы, то ли в Москве изучать
иностранные языки, к которым, я опять же, имею большую
склонность.
Естественно, я согласился и через
три месяца был вызван в абитуру. Благополучно сдал экзамены и был
определен на Восточный факультет. В это время, как, впрочем, и до
сих пор, на Ближнем Востоке во всю шла война, и чтобы обеспечить
наше в ней участие, примерно две трети курсантов Восточного
факультета изучали, в качестве основного, арабский язык. Кинули на
него и меня.
Готовили нас сурово. На первом курсе
было только два предмета – профильный язык и история КПСС. Арабским
нас долбили по восемь часов в день, и еще пару часов вечером
самоподготовки. Некоторые такого темпа не выдерживали и ломались.
Их отчисляли, одного из института увезли прямиком в
дурку.
Я упрямый, выдержал.
После исчезновения Сашки, тетка
Софья ко мне резко охладела, возможно она догадывалась, о наших с
Сашкой отношениях, но так или иначе, ни разу ко мне не приехала, на
письма и звонки не отвечала.