Ильич приходил в себя полгода. То ли в следствии крепкого
здоровья, то ли благодаря отчаянным молитвам, последствия инсульта
прошли и организм вернулся в норму. Лишь улыбка у него порою
выходила кривовато, да рука потеряла былую ловкость.
- А Ольга Даниловна где? Что-то я ее ночью не видел. Уехала
куда?
- Мама в Питере, Маринке помогает.
Ого, вот это сюрприз. Я, конечно, с глубоким уважением отношусь
к своей теще и в какой-то мере ее даже люблю, но вот терпеть в
своем доме мне ее не хотелось. Здесь, в Москве, я бы с ней и
побеседовал бы мило, и потерпел бы чуть-чуть ее характер, но у себя
дома…?
- И как долго она там?
- Да почитай как год, - легкомысленно пожал Петька плечами и
добавил, - Как батя на поправку пошел, так и уехала она.
Я беззвучно выматерился. Прижилась теща в моем доме,
присосалась. И наверняка построила там свои порядки, подмяв под
себя и дочь и прислугу. Очень уж она волевая женщина, не терпящая
возражений. Впрочем, как и Маришка. Та тоже любила командовать,
позволяя себе подчиняться только мне. И то только из-за того, что
любила.
Тесть поднялся через час. Проковылял за стол, потребовал жратвы.
Попросил сесть меня рядом и когда я опустился на стул, сказал:
- Ты, наверное, и не знаешь, что теща твоя у тебя сейчас
обитается?
- Уже знаю.
- Петька сболтнул?
Я кивнул. Тогда Ильич вздохнул и потрепал меня по плечу:
- Ты это, когда домой прибудешь, ее, пожалуйста не сразу гони.
Что тебе месяцок-другой потерпеть, а? Все мне старому легче будет.
Она ведь сюда припрется, больше ей некуда.
- Что, совсем у вас плохо?
- Ай, и не говори, - махнул он широкой ладонью, - ждала все,
когда меня кондрашка приберет. Я никому не говорил, ты первый, но
когда мы оставались наедине, то она смерти мне желала. Чертей
звала, чтобы душу мою прибрали, - он невесело усмехнулся. – Да
только я-то выполз из могилы и на ноги встал, а она, вишь как,
сбежала. Испугалась паскуда!
Вот так клял он свою супругу, пожалуй, впервые. То, что у них
были натянутые отношения, они ни капли не скрывали. Спали порознь,
порою жили в разных домах. Теща при первой же возможности садилась
в бричку и катила по своим знакомым. Ругались, конечно, прилюдно,
но, чтобы вот так, смерти желать? Нет, такое у них впервые. По
крайней мере у меня на глазах подобного не случалось. И потому я
пообещал тестю потерпеть «дорогую маму» у себя в гостях.