— Ты шутишь, Велдон? Откуда тебе это известно?
Сказанное монахом внесло смятение в душу. Я в Запустении! Чтоб
отомстить за Старика и ночных крыс. Пока не ведаю, как отплатить за
их смерть, я просто шел к логову этих чертовых сиятельных. Но не
думал, что на пути может встать половина мира!.. А, проклятый
пепел! — хоть бы и весь мир целиком! Я вызнаю, кто уничтожил ночных
крыс и Старика! Я отомщу!
Монах невесело рассмеялся.
— Если бы я шутил!.. — произнес он. — Мне несказанно повезло,
когда первым, кто услышал мое признание, оказался настоятель
монастыря святого Доминика аббат Тюре. Господь не отвернулся от
искренних помыслов чада своего, и направил к верному человеку.
Аббат кое-что знал о сиятельных: немного, но достаточно, чтобы
поверить мне. Он удержал меня, юнца, от опрометчивого поступка —
более о случившемся со мной я не сказал никому.
— Почему, святой отец?
— О! На это очень легко ответить. В тот же день меня бы обвинили
в ереси и святотатстве. Мне доводилось видеть несчастных, кого мы
не смогли перехватить и уберечь. Гард, отступников очень много.
Даже в самом сердце Матери Церкви, даже в городе апостолов. Тима —
в тенетах Сатаны!..
— Подождите, святой отец, — против воли я вернулся к
почтительному тону. Ничего не поделать с имевшимся воспитанием.
Впрочем, сейчас больше заинтриговала оговорка церковника. — Вы
сказали: «мы»?
— Да, — монах сразу осекся, — мы. Некоторые, хм… люди, которые
пытаются противостоять сиятельным. Нас немного, но среди нас есть
весьма могущественные чины.
Томас Велдон пристально посмотрел на меня, словно раздумывая, до
каких пределов допустимо быть откровенным, а я ухватился за новую
возможность отомстить.
— После аббатства, где обрел покой и новый смыл жизни, я
отправился в Бранд. Нам известны о сиятельных лишь крохи, но мы
точно понимаем и знаем, что дьявольские щупальца, опутавшие Орнор,
исходят из Запустения. Я хотел быть ближе к средоточию Тьмы…
Инквизитор тяжело вздохнул.
— Годы не прошли даром; я спас сотни душ, которых коснулось
нечистое дыхание Дьявола, вернул им надежду на Прощение.
— Укушенные упырями?
— Они, Гард, но не только. Ты ведь совсем недавно пересек Долгий
хребет? Но сколько раз пришлось быть свидетелем упокоения
беспокойных душ!
— Боюсь, что всех уже не упомню, — я не лукавил.