Ладный кораблик получился. Длинной
почти в шестьдесят шесть метров, водоизмещением в шестьсот
шестьдесят тон и шириной в самом широком месте в семь с половиной
метров. Бронирование было предусмотрено только боевой рубки, и то
не особенно впечатляющее – всего-то сантиметр. Шесть, загружаемых
сверху, краном, труб шестидесяти сантиметров в диаметре и восьми
метров в длину. Плюс пара установленных на жесткие поворотные
платформы пушек Барановского и четыре боковых пулемета.
Машина на корабли будет
устанавливаться моего завода изготовления, мощностью в пять тысяч
лошадиных сил, котлы которой перестроены на питание нефтью. По
расчетам конструкторов, двух баков должно хватить судну на
путешествие длинной в две тысячи морских миль экономным ходом. А
«на форсаже», при девятнадцати узлах – на тысячу миль. Если память
мне не изменяет, при ширине Черного моря в шестьсот верст, «Взрыв»
сможет легко сбегать из Севастополя к берегам Турции и обратно. За
сутки. И все это великолепие обходилось казне в триста тысяч
рублей. В сравнении с «Петром Великим», смета на постройку которого
как-то сама собой раздулась до семи миллионов, с изначальных трех с
четвертью, более чем привлекательно. Мы могли себе позволить
строить до десяти «Взрывов» в год, но Краббе решил, что по две
дюжины таких судов на каждый из флотов, будет довольно. А я и не
спорил. Мне главное, чтоб верфи не простаивали. Рабочие места
остаются таковыми вне зависимости – государственные это верфи, или
частная компания. И то и то повышает благосостояние граждан и
ведет, в конце концов, к увеличению покупательской способности.
- Да что мы все о ничтожном-то
говорим, - вдруг решил сменить тему разговора князь. – Поведайте
лучше, что за колдовская штука, этот ваш телефон? Давеча у нас
только о том и говорят. Только о том и спорят. Общество сходится во
мнении, что после Столицы, вы, мой друг, и Москве это чудо
предложите.
И я, сияя самой своей жизнерадостной
улыбкой, принялся живописать свои поиски талантливых инженеров и
изобретателей. О невезучем итальянце Антонио Меуччи и скромном
немце – учителе Филиппе Рейсе. Об их удивительных открытиях, и о
том, каким невообразимым чудом известия об этой паре изобретателей
достигла моих ушей.
- Меуччи-то, Владимир Андреевич,
обозвал свое детище