– Не много, – отрезала Ада
и развернулась идти к двери, чтобы прекратить все разговоры.
– А как вы в закрытое крыло
попадете? – ехидно раздалось ей в спину.
– А с твоей помощью! –
опередила Аду Зина.
– Еще чего! – фыркнула Рая,
но так, что стало понятно, что она в первых рядах готова
отправиться в запретное крыло, да только гордость ей не позволяет в
этом признаться.
– Раечка, нам без тебя и правда
не справиться! – ласково заговорила Светлана, быстро
смекнувшая, что Рае нужны уговоры. – Хочешь, я тебе дам
зеленое платье поносить?
– Если захочу, то и так его
возьму, – расхохоталась Рая. – Мне твое разрешение не
нужно. Ладно уж, пошли. Уговорили!
Она проворно соскочила с кровати,
отодвинула тумбочку и приподняла край линолеума.
– Отмычки! – важно объявила
девочка, продемонстрировав всем тонкую связку металлических
пластинок. – Самые настоящие! Папаня подарил. Тсс, если кто
проговорится воспитулькам, где я их храню, той не жить! Зарежу!
Рая со зверским выражением лица
провела ребром ладони по горлу красноречивым жестом, исключающим
всякие сомнения, что угрозу она выполнит.
– А ты чего разлеглась? –
ткнула Зина кулаком в бок лежащую Марину.
– А чего? – огрызнулась та
и попыталась ударить девочку по руке, но промахнулась.
– «А чего», – передразнила
Зина. – Если идем, то идем все. Никто не остается! Тем более –
ты. Знаем: едва мы за порог, ты побежишь и настучишь!
– Ничего не настучу!
– Да ладно, – недобро
усмехнулась Зина. – Настучишь, настучишь! Если не сама
побежишь, так первой же заглянувшей сюда воспитульке выдашь, куда
мы пошли. Вставай давай, потопали!
– Отстань от меня! –
заверещала Марина, стараясь отвоевать одеяло, которое бойкая
соседка уже пыталась стащить с нее.
– Не отстану! Девочки, а ну‑ка
помогите! А то ведь выдаст нас!
Раю и Оксану уговаривать долго не
пришлось, и в ту же секунду Марина осталась без одеяла, которое
бросили прямо на пол.
– Пустите! Я сама! –
запротестовала Марина, когда три боевые соседки попытались стащить
с кровати, как одеяло, и ее саму, но рот ей тут же закрыла смуглая
ладошка Зины:
– Тише ты, дур‑ра, чего
разоралась! Молча вставай и топай! Если хай поднимешь, я за себя не
ручаюсь.
Зинаида все не могла простить Марине
того, что та однажды честно сказала Мымре Гусаровне, кто накурил в
туалете.
Гуськом выскользнули из спальни и так
же цепочкой, шаг в шаг, затылок в затылок, почти не дыша, миновали
коридор. Когда проходили мимо комнаты, в которой отдыхал дежурный
воспитатель, совсем затаили дыхание, боясь даже тихим вздохом
выдать себя. Уже не столько доброе побуждение выручить собаку
двигало ими, сколько любопытство и разыгравшийся азарт: куда
интересней, чем в кровати, провести часть ночи, исследуя
запрещенную территорию! Только Марина была недовольна тем, что ее
вытащили из постели и прямо в ночнушке и тапочках заставили идти
туда, куда она вовсе не горела желанием заглядывать. Ее никогда не
интересовали, как других подростков, заброшенные здания, пустыри,
стройки, аварийные объекты, наоборот, она тяготела к тихому уюту,
комфорту. Марина мечтала о собственном доме, в котором будет вкусно
пахнуть выпечкой, в котором не будет серо‑зеленых стен с трещинами,
не будет вытертого до дыр линолеума на полу, не будет паутины в
углах и осыпающейся побелки. Все в ее доме будет чисто, красиво,
подобрано со вкусом, будет много цветов и света. Когда‑нибудь,
когда‑нибудь у нее будет такой дом!..