Придумала мне дело Захариха:
прийти одной в полночь на кладбище на убывающей луне, найти могилу
с таким же именем, как у папеньки. И закопать в нее одну из кукол
Мари, слепленную ею на свадьбу. Затем проделать то же со второй
куклой, только похоронить в могиле с именем мачехи. Захариха
сказала, что эти куклы, которые так забавляли моего папеньку,
охраняют отношения между моим отцом и мачехой.
Брожу по кладбищу в одиночестве,
пугаюсь каждого шороха. В такой непроницаемой тишине даже шелест
потревоженного ветром листа раздается громом. А когда под ногами
трещат сухие ветви, я так и обмираю от страха. Не уйти мне живой,
не уйти!
Не могу найти нужную могилу.
Обхожу длинные ряды, подхожу к каждому кресту, внимательно
вглядываюсь: ищу знакомое имя. Путаюсь, теряюсь, забываю обратный
путь, плачу, раз, споткнувшись, падаю. Поднимаюсь, вытираю грязной
ладонью слезы, опять иду. Думаю о Мари, и это мне придает
решимости. И, как нарочно, именно тогда, когда я думаю о мачехе,
нахожу могилу с папенькиным именем. Приседаю перед нею, кладу на
землю принесенный сверток, разворачиваю тряпку и гляжу в
растерянности на куклы ненавистной Мари. От страха я запамятовала,
как велено было сделать: закопать куклу с лицом мачехи или с лицом
папеньки? Кажется, Захариха говорила, что в могилу с именем
папеньки нужно уложить «Мари»… Но меня одолевают сомнения, потому
что правильным теперь кажется поступить наоборот:
в могилу с папенькиным именем закопать «его» куклу. Я
достаю ее и только сейчас понимаю, что забыла взять с собой
что‑нибудь, чем можно вырыть яму. Но делать нечего, не возвращаться
же назад. Могила свежая, я зачерпываю жирную землю прямо ладонью,
но с визгом и отвращением тут же встряхиваю рукой, почувствовав в
горсти шевеление дождевого червя. Какая гадость! Но, содрогаясь от
отвращения, продолжаю рыть ямку. Когда она готова, кладу в нее
куклу и торопливо засыпаю землей. Сердце колотится так, что громкий
звук его, кажется, разносится по всему кладбищу. Встаю с колен и,
шатаясь от слабости и волнения, бреду дальше. Лишь половина дела
сделана. А самое сложное – впереди: отыскать нужно вторую могилу,
да уже с именем мачехи. Мари. Имя чужестранное. Барское, не
деревенское. Вряд ли кто из упокоенных простолюдинок носил это имя:
все Глаши, Прасковьи, Марфы… Марии тоже часто попадались, но мне
нужна Мари.