В какой-то момент погоде показалось, что она слишком
благосклонна к путнику, и Гинг обступили неповоротливые
сине-бело-сумрачные массы. Большая Земля исчезла из виду, но вместе
с тем отступило и напряжение: рассекая холодные влажные облака,
Карим вновь почувствовал себя в Бараде. Ощущение портила лишь
непривычная твердь под ногами, но массивные ступени вели себя
дружелюбно, не пытались укусить за пятку или сбежать. Коричневые
полосы с черными прожилками монотонно струились перед глазами,
навевая непреходящий сон и скуку, и Карим, расслабившись, принялся
безмятежно заигрывать с «кумушками», однако едва не поплатился за
свою беспечность. Устроившись на ночь у стыка двух ступеней, утром
Карим проснулся с рукой, свисающей за Край.
Скоро огромная лестница закончилась, последнее возвышение
привело Карима на небольшое открытое сглаженное пространство.
Исходящий криком ветер обтесал все выпирающие зубцы и сколы, снес
почву, не давая растениям ни малейшего шанса, обточил
шероховатости, из-за чего казалось, что Карим стоит на дне
перевернутого черпака. Ночевать на такой покатой постели Карим не
решился. Вернулся к ступеням, затесался в нишу и задремал.
С каждым днем становилось все холоднее, будто Карим не спускался
с горы, а покорял ее. Исчезли даже намеки на живность, Гинг
неприветливо облысел, от складок пород тянуло могильным холодом,
колючим влажным морозом студило тело. Уже давно Карим передвигался
вслепую на цыпочках, прощупывая рукой фантом будущего шага. Чтобы
немного утеплиться, он натерся настоем от простуды – тот обладал
отличным согревающим эффектом – и запихал под одежду продолговатые
волокна тепляков.
Вдобавок Кариму начал чудиться звон. Невесомое треньканье
сопровождало любое его движение и замолкало, стоило ему замереть.
Сначала Карим решил, что это звенелка. На привале он тщательно
проверил свою накидку, внимательно изучил все подкладки, несколько
раз вывернул карманы, распотрошил на составляющие котомку, но не
обнаружил ни малейшего намека на поющий камень. Связать загадочный
звук с насекомыми не позволила безжизненная пустошь, только и
оставалось, что списать его на новый тренд «кумушек».
Помимо проблем со слухом намечалась еще одна с пропитанием.
Захваченной из Барада еды становилось все меньше, поклажа за спиной
стремительно худела, пополнить запасы в ближайшее время не
представлялось возможным, и Карим с нарастающим беспокойством начал
задумываться о том, что в скором времени будет вынужден грызть
камни. Оставшийся паек он тщательно разделил на равные части,
рассчитывая продлить их на две недели, а там при неблагоприятном
исходе можно будет и шептунов сожрать. Подтянувшись к Краю и
размахав тучи, Карим увидел вполне приличное поле через
восемь-десять дней от себя. На крайний случай там можно пожевать
травки и помычать.