- Жизнью за него отвечаешь! – и бросился наружу.
В сумятице Хард не сразу различил врага. Что-то кричал Милох,
бешено вращая глазами. С мечом в самой гуще хаоса танцевал Рагон.
Сталью рубил воздух Круг, одновременно стараясь заставить людей
подняться. Тут и там в воздух подпрыгивали солдаты и оставались в
нем висеть, судорожно дрыгая ногами. Мимо, едва не задев крупом
Харда, промчалась взмыленная лошадь. Со всех сторон доносилось
жалобное ржание, рыки и крики людей, вопли, визги. Хард видел, как
тягуче медленно кружился на одном месте могучий кузнец, раздувая
чудовищные мышцы. Рядом с ним истерично подпрыгивал другой ановец.
Хард крикнул, чтоб держался подальше, иначе погибнет от руки своего
же – не услышали. Костры затухли. Вместо них поляна горела светом
далеких зарниц, отчего все происходящее казалось разрозненным,
выставкой картин, объединенных одним сюжетом. На одной картине
крупный солдат перед Хардом смотрит вверх, занеся руку. На второй –
его грудь выгибается колесом вперед, голова откидывается назад. На
третьей его заслоняют, на четвертой он появляется вновь: согнутые в
коленях ноги оторваны от земли, тело вывернуто дугой, вместо головы
– пустота.
- Сзади! – крикнул ему Круг.
Хард вихрем развернулся, с ходу вонзил меч во что-то легкое,
податливое. Серое полотно взметнулось, насело на сталь, продвигаясь
ближе к Харду, взмахнуло крылом. Хард увернулся, шагнул назад,
упал, обо что-то споткнувшись, и вместо него полотнище обернулось
вокруг случайного солдата. Тот разинул рот в беззвучном крике,
устремил на командира обезумевший взгляд, затем исчез в водовороте.
Когда несколько мгновений спустя холстина развернулось вновь, на
землю мягко опустилось что-то невесомое, а на куске полотна
проступили очертания лица. Двухмерная тварь вывела на показ
опустошенного солдата, делавшего свой последний вдох: широко
открытый рот, изломанные брови, раскинутые в защитном жесте руки.
Хард разрезал ткань пополам, перерубив несчастного на две части, но
каждая из них все еще пыталась запечатлеть и его.
- Вчетверо! – гаркнул Милох.
Хард раскрошил полотно еще. Обрывки махали короткими крыльями,
не в силах уцепиться за поток, извивались червями, но дотянуться
уже не могли. Плечо и правый локоть солдата дернулись раз-другой,
затем стихли. Хард бросился помогать остальным.