— Странница? Ну так и странствуй себе дальше, это мой лес!
Та расхохоталась, да так, что у Гертруды по спине побежали мурашки.
— Твой? Да с чего бы? Этот лес — мой, и все земли вокруг мои! Всё здесь моё!
Гертруда задумалась, затем внимательно присмотрелась к незнакомке… и поняла, что, кажется, её знает.
— Ваше величество? А что это вы тут делаете? Одна, в лесу?
Смутить королеву не удалось.
— Инспектирую, — ответила та, зловеще сверкнул глазами. — На предмет уплаты налогов. Вот вы, госпожа пьяница, налоги заплатили?
— Я не пьяница! Я ведьма! — обиженно воскликнула Гертруда и нервно икнула.
— Ведьма? Отлично. А лицензия на ведьмовство есть?
— Конечно! — Гертруда сделала лицо поубедительней.
— А ну-ка предъявите!
— Так это, дома она, — облившись холодным потом, ведьма поняла, что пора драпать. — Желаете пойти взглянуть? — сделав шаг в сторону, она изобразила бодрую жизнеутверждающую улыбку, которая в прежние годы здорово выручала.
— Позже, — отмахнулась королева.
Гертруда отступила ещё на шаг в сторону.
— Ну так я тогда пойду, приберусь, — произнесла она и, не дожидаясь возражений, дала дёру.
Отвернувшись и тут же про неё забыв, Изольда вошла в дом и, устремив взгляд на пасынка, спросила:
— Как ты сюда попал?
— Пришёл. Представляете, матушка, как мне повезло! — восторгу Ганса не было предела. — Знакомьтесь, это мои новые друзья, — произнёс он, указывая на каждого из гномов по очереди: — Горин, Борин, Дорин, Торин, Жморин, Форин и Хорин.
Гномы уставились на него с восхищением, и королева Изольда поняла, что зубрёжка неправильных глаголов шпанглийского языка помимо прочего отлично развила память.
— Ладно, — произнесла она, — а теперь собирайся, тебе нужно добраться в Трольбург засветло.
— Уже не нужно! — радостно воскликнул Ганс. — Мои друзья были так любезны, что предложили остаться жить здесь, с ними.
— Здесь? — с ужасом произнесла Изольда, обозревая заваленный мусором дом. — Но здесь же грязно!
Гномы зароптали.
— Моя королева, — начал было один.
— Помолчите, Жморин! — воскликнула Изольда, и гном, поражённый тем, что она тоже запомнила его имя, воззрился на неё с восторгом, даже и не думая обидеться. — Остаться, Ганс, ты можешь только при одном условии — если здесь станет чисто!
— Конечно! — воскликнули сразу восемь голосов, Ганс кричал громче всех.