– Боюсь, что развалюсь. К тому же
обижу Софию.
– Да плевать мне на ее обиду, –
буркнул Проповедник, падая на кровать. – Обиды ведьм меня точно не
интересуют. Ладно… Поступай как хочешь. В конце концов, это же твоя
душа. Кстати, не проси от меня помощи, если дракон в благодарность
сожрет тебя вместе с твоим чудесным кинжалом.
Я сокрушенно покачал головой и вышел
из комнаты. Старикан действительно, не в духе. Таким я его не видел
уже года два, с тех пор как мы застряли из-за весенних паводков в
дебрях Хунги, и его единственным развлечением было сидеть на крыше
и наблюдать за тем, как мимо проплывают трупы, вымытые наводнением
из неглубоких могил.
– С кем это ты там трепался, страж? –
Зивий развалился на кресле-пне Гуэрво.
Когда виенго был дома, боздухан
такого себе не позволял.
– С душой.
– Жратва на столе, скажи спасибо
Гуэрво. Он просил меня отвести тебя в деревню виктов. Так что
пошевеливайся. Не хочу потерять из-за тебя целый день.
– Ты мне еще тут покомандуй.
Он скривился, сцапал со стола кусок
ржаного хлеба и, запихнув в пасть, начал жевать, мрачно поглядывая
на то, как я приканчиваю остальную еду.
Проповедник так и не вышел. Я
перекусил на скорую руку и следом за боздуханом направился к
выходу.
От дождя, шедшего все ночь, остался
густой запах весенней свежести, молодой зелени и мокрой земли.
Трава на лужайке была влажной, и с листвы все еще мерно падали
задержавшиеся капли, хотя тяжелые дождевые облака уже давно уползли
далеко в океан.
– Все мокрое, – скривился боздухан. –
Шерсть опять будет целый день вонять.
– Так вымойся нормально.
– Не люблю горячую воду и мыло. От
него жжет глаза.
– София сказала, что идти два
часа.
– С тобой все три.
– Это еще почему?
Зивий стал загибать толстые, словно
сосиски, пальцы:
– Во-первых, тащиться с тобой через
Росяную пущу – все равно что идти мимо псарни и тянуть за собой
окровавленный кусок мяса на веревке. В лучшем случае останется
огрызок веревки. В худшем – откусят еще и руки. Но при любом
раскладе, куска мяса, то есть тебя, больше не будет. Темнолесье,
оно, знаешь ли, большое, и не для всех наш друг виенго является
пугалом. Во-вторых, по лесу ты будешь плестись, как и любой другой
человек, медленно и уныло. Я успею состариться, моя шерсть
поседеет, а мои дети вырастут и заведут внуков…