Собственно, именно из‑за этих гор
сюда приезжали туристы со всего света. С другой стороны долины,
напротив Старика, блистал на фоне синего неба неровный конус Ю‑Чой.
А рядом с ней застыла Одинокая Дева. Прекрасная и неприступная. Эти
гиганты казались мне пришельцами из какого‑то другого, невероятного
пространства. Ледяные, безмолвные, равнодушные, не видящие с высоты
своего величия живой мир, копошащийся у их подножий. А если вдруг
замечали на своих замерзших склонах кого-то из людей, наказывали
очень жестоко.
Я шел по тропе, чувствуя, как
постепенно согревается воздух, и река в ущелье начинает бормотать
все громче. Позвякивали колокольчики эбо, навьюченных тюками с
продуктами, сеном, канистрами с бензином или оборудованием
экспедиций, направляющихся к метеостанции. Особенно забавно
смотрелись аккуратные белые коробки с рисунком в виде синих полос и
крылышек транснациональной почты, грязной веревкой примотанные к
лохматым спинам. Неожиданный отголосок цивилизованного мира в дикой
реальности Кайлата.
Едва заслышав перезвон колокольчиков,
я привычно отошел к краю тропинки и шагнул на невысокий выступ,
прижимаясь к крутому склону. Это было одно из правил жизни в горах.
Единственные, кому уступали дорогу всегда, – были эбо,
неважно, несли они груз или шли порожняком.
Если этого не сделать – по незнанию
или замешкавшись, – можно легко оказаться сброшенным в
пропасть.
Я стоял, глядя, как эбо медленно
проходят мимо, опустив морды к самой земле и натужно дыша. Сейчас,
ранним утром, им было не так жарко, но в полдень, когда солнце
начнет припекать, воздух нагреется и поднимется пыль, животным
придется нелегко.
Караван из пяти зверей сопровождали
два погонщика. За ними шли носильщики, нагруженные не меньше эбо.
Одного из них я знал. Еще совсем молодой парень, тащивший огромный
рюкзак, увидел меня, расплылся в улыбке, остановился, сложил ладони
лодочкой, поднес их к подбородку – поклониться у него не получилось
из‑за неподъемного груза – и сказал:
– Намаскар, Рай‑джи.
– Намаскар, Рисаб, –
ответил я, спускаясь с утеса. – Куда идете?
– К монастырю. – Не снимая
рюкзака, он прислонился к выступу, давая отдых спине, и с
любопытством уставился на меня. – Туда приедет много
иностранцев. Говорят, будут снимать фильм. – Последнюю фразу
он произнес с особой гордостью, словно сам собирался принимать
непосредственное участие в грядущих событиях. – А ты куда?