Жаль только, что мой радиомаячок остался в «бабочке». И зачем я,
идиот, выложил его из кармана? Мешал он мне? Не говоря уже о рации,
оставшейся там же. Или я не знал, что инструкции по поведению на
иных планетах напоминают военные уставы именно тем, что оба вида
этой литературы, фигурально выражаясь, написаны кровью?
Знал ведь…
Предаваться самоуничижению, оставаясь в зоне опасности, занятие
довольно бессмысленное, и я честил себя на все корки лишь потому,
что моему продвижению это в общем не мешало, а поддерживать
здоровую злость – наоборот, помогало. Мешала не ругань – мешал
ландшафт. Перед каждым шагом я тщательно выбирал, куда поставить
ногу, затем ступал, переносил на нее тяжесть, и мокрый насквозь
валежник не хрустел, а пищал под моим весом. Под ним булькало и
пузырилось. Я пробирался вдоль упавших мертвых стволов, покрытых
такой скользкой слизью, что пройти по ним не рискнул бы и самый
отчаянный эквилибрист, я обходил ямы и завалы и в целом приближался
к берегу леса-водоема. Правда, очень уж медленно приближался…
Помощь не шла. Обыкновенный разгильдяй почему-то воображает, что
окружающие его люди уж никак не разгильдяи, а потому его непременно
выручат вопреки всякой логике… Прошел час, и я окончательно
уверился: помощь не придет, никто не заметил сигнальную ракету, и
рассчитывать мне придется только на себя. Из этого умозаключения я
сделал вывод: знаешь, Стас, ты, конечно, разгильдяй, но разгильдяй
необыкновенный. Премиум-класса.
Мысль не грела.
Пот щипал глаза не хуже мыла. Очень хотелось пить. Дважды я
зачерпывал горстью тухлую соленую воду и обтирал ею лицо. В третий
раз едва успел отдернуть руку – из бочажка к ней метнулась голая
пятнистая зверюга с алчно разинутой пастью, усаженной ненормальным
количеством мелких зубов. Одна из тех тварей, которые «ни рыба ни
мясо», сдуру вздумала обогатить мною свой рацион. Я шуганул ее, с
неудовольствием подумав, что было бы, повисни она у меня на руке,
как бульдог. Пришлось бы колотить земноводной тварью о ближайшее
дерево, деликатно намекая, что человек ей не по зубам, так что пора
бы тритону-переростку включить мозг – уж какой есть – и разжать
челюсти… Вот уж всю жизнь мечтал вправлять мозги тритонам!
Шаг… Еще шаг…
Сказать по правде, я изрядно устал, только не хотел себе в этом
признаться. Ошибки в общем направлении движения быть не могло, но
сколько я уже прошел? Вряд ли более километра. Значит, до твердой
почвы осталось как минимум столько же. Если бы я еще мог двигаться
по прямой! Но нет – то и дело приходилось забирать то вправо, то
влево, обходя совсем уж ненадежные места, и дважды я возвращался,
упершись в лагуну. Скрипя зубами, что, по правде говоря, мало
помогало делу.