Павел кивнул. Кивнула и Нина. Оба
поднялись, попрощались. В благодарность оставили у порога крупу,
молоко и масло – деньгами Ефимия не брала.
После задымленной избы воздух
показался Павлу освежающим. Березы, черные и мокрые после дождя,
клонили к плетню отяжелевшие ветки. У дороги притулилась белая
«Нива», а кругом стояла тишина, да такая, что в ней вязли все звуки
мира, и Павел видел только, как трепещет на ветру листва, как
дворовый пес бесшумно разевает пасть, как гравий под подошвами
откатывается в стороны. Павел тонул в тишине, как в омуте, и в этом
было какое-то болезненное наслаждение.
Лишь по вибрации понял, что заработал
мотор. Нина пихнула его локтем. Павел повернулся и встретился с ее
вопрошающим взглядом. Нахмурившись, она намекая постучала себя по
уху. Игра закончилась.
Павел вытащил Пулю. Пластиковый
корпус был черным, а звуковод и регуляторы – серебристыми. Поэтому
слуховой аппарат напоминал Павлу трассирующий снаряд. Он и был
снарядом, однажды пущенным в голову и оставшимся там навсегда.
Завиток вкладыша нырнул в слуховой
канал. Павел завел цилиндр за ухо, щелкнул регулятором и тишина
взорвалась.
Это слегка дезориентировало его.
Каждый раз, включая слуховой аппарат, он чувствовал себя
выброшенной на берег рыбой. За треском помех Павел безошибочно
узнал гул работающего двигателя и нетерпеливый голос Нины:
– Так что думаешь?
Павел пожал плечами.
– Ни-че-го инте-ресного, Нинель, –
ответил он, и собственный голос показался ему неожиданно громким и
резким. Он подкрутил регулятор громкости, и продолжил уже более
спокойно и внятно: – Обычная бабка, таких в любой деревне навалом.
Пользы от них нет. Но и вреда немного.
– Значит, помиловать? Или все же… –
напарница выдержала паузу и повернула книзу большой палец. Павел
хмыкнул:
– Сама-то как думаешь?
Нина, счастливая в браке за некрупным
чиновником, рассмеялась.
– Моя Анька только на прошлой неделе
ходить начала. К двойне я пока не готова. Но папеньке скажу, чтоб
проверился. Чем черт не шутит?
– Поверила?
– Кто знает. Говорит, порча на всех.
Еще и этот пиковый туз при семерке. Ты поищи по справочникам, что
это может значить?
Павел подозревал, что ничего
хорошего, но вслух этого не сказал, а Нина и не ждала ответа,
спросила снова:
– Червей в яйце видел?
– Не в первый раз. У деревенских
знахарок это популярный фокус. Можно птицу заразить, а можно
скорлупу проколоть, посадить внутрь опарыша, потом воском
запечатать. Слышала ведь, что она сказала? Мол, сейчас такого яйца
нет, а к следующему ритуалу приготовит.