– А как же это? – Нина задрала блузку
и продемонстрировала на животе зеленые отпечатки. – Говорят, если
металл следы оставляет, это первый признак порчи.
– Это первый признак оксида, а не
порчи. Ты, Нинель, в школе училась? Кресты у бабки медные. А медь
от пота окисляется и темнеет.
Нина надула губы.
– А так хотелось поверить в настоящую
деревенскую колдунью! Бабка Ефимия, порчу снимает, мужскую силу
возвращает, бесплодие лечит, лад в семью приносит. А она даже не
поняла, что мы не пара! – Нина, шутя, ткнула Павла в плечо. – А все
ты, вредина!
– Работа такая, – Павел перекинул
через плечо ремень. – Поехали, Нинель. Мне до обеда статью
сдать.
Нина вздохнула, погладила оплетку
руля.
– Одно радует, хоть на ком-то порчи
нет. Ты передай племяннику.
Павел отвернулся к окну. Над избами
лениво текла облачная река. Май в этом году выдался холодным и
дождливым, и, верно, к вечеру снова зарядит ливень.
– Нет никакого племянника, – сказал
Павел, не заботясь о том, слышит ли его Нина. – Брат это мой. Он
умер десять лет назад.
Однажды фотокор Денис приволок
аквариум на восемьдесят литров.
– Переезжаем, а жена против, –
пояснил он. – Говорит, лучше кошку заведем. Ее хоть погладить
можно.
Рыбки пугливо трепыхались в
наполненном водой пакете. Мертвый меченосец лежал на дне, некогда
ярко-алое тело обесцветилось, его плавники вяло пощипывал сом. На
другой день после новоселья скончался гурами: повредили сачком.
Зато остальные прижились и чувствовали себя неплохо в стеклянном
мирке, приютившимся между кадкой с фикусом и затертым диванчиком.
Старожилом аквариума был Адмирал – жемчужная скалярия. Поврежденный
в драке глаз зарос бельмом, но рыба держалась королевой,
величественно проплывая мимо пластиковых кораллов и вздымая
плавник, будто потрепанный штормом парус.
Из всех сотрудников «Тарусского
калейдоскопа» Адмирал особенно выделял Павла, и сразу подруливал к
стеклу, стоило спецкору появиться в поле зрения.
– Чувствует родственную душу, –
подшучивала Нина.
– Я просто не забываю их кормить, –
отвечал Павел, но этим утром рыб кормила бухгалтерша Оля, и Адмирал
недовольно прятался в искусственных водорослях, повернувшись к миру
хвостом.
К обеду все-таки пошел дождь, и
вскоре окна заволокло водяной пленкой, а здание редакции само
превратилось в аквариум. Лампы изливались электрическим светом,
теплым и тусклым, как в бане. Павел зажмурился, помассировал
пальцами веки, а потом снова попытался прочесть фразу: