- Кого-кого? – по-прежнему равнодушно осведомился Кащей.
Но теперь это было уже какое-то удивленное равнодушие – Игорю
даже показалось на миг, что в голосе жуткого старика скользнули
человеческие нотки.
Конечно, на самом деле такого быть не могло – все знают, что
Кащей-Ядун на диво бездушен и бессердечен, чувства и страсти ему
воистину неведомы. Никто и никогда не видел, чтобы он хоть единожды
улыбнулся – пусть бы даже зловредно.
- Вот уже два века княжества русские и царство твое бок о бок
живут, не враждуют, - с огромным трудом подавил гнев Игорь. – Зачем
же ты, царь, бесчинства учиняешь?! Зачем у князя Ратичского честную
супругу умыкнул?!
Игорю пришлось проглотить всю гордость без остатка, чтобы
произнести такие слова. Никто на Руси не признавал Кащея
Бессмертного царем, а его поганые земли, населенные татаровьинами,
псоглавцами и людоящерами, - царством.
Хотя и прийти к нему, чтобы в лицо заявить, кто он на самом деле
такой, духу ни у кого не хватало. Да, примерно раз в три-четыре
года кто-нибудь непременно заводил разговор о том, что не дело,
мол, терпеть по соседству такое непотребство, пора уж наконец
укорот Кащею дать. Но дальше разговоров никогда не заходило –
большинство князей придерживались разумной политики «коли не
ковырять, так не особо и пахнет».
Да и сам Игорь уже несколько лет княжит в городе, расположенном
фактически на границе с Кащеевым Царством, но до этой осени даже не
помышлял о том, чтобы идти в Костяной Дворец походом.
Нет, бывало, конечно, иногда – все-таки двадцать пять едва-едва
стукнуло, кровь молодая еще вовсю играет. Порой перепивал Игорь
меду хмельного, да вина зеленого, и начинал хвастаться перед
дружками-приятелями, что вот, мол, как-нибудь соберется, да и
пойдет с Кащеем ратоборствовать. А те знай поддакивали, да
княжеское угощение за обе щеки наворачивали. Ясное дело, все
наперебой кричали, что тоже с ним пойдут, помогут стражу Кащееву по
кустам разгонять.
Только дружки тем и отличаются от друзей, что хороши лишь на
пиру, да в веселье. А как до дела доходит, тут их и след
простыл.
Но, конечно, Игорь Берендеич так и ограничился бы пьяным
хвастовством, не случись страшное. Жена его, Василиса, дочерь
покойного боярина Патрикея, Прекрасная да Премудрая, пропала
невесть куда. А ведь еще месяц медовый не до конца закончился!
Игорь только-только начал во вкус входить! И нате – пропала посреди
ночи, прямо из своей горницы...