Элизабет любила зиму. Завывание вьюги за окнами замка было для нее лучше любой колыбельной, с рождения она засыпала, едва начиналась метель. А блеск снега всегда казался невероятно волшебным – словно феи рассыпали на него чародейскую пыльцу, и это она искрится и переливается, стоит солнечному лучику скользнуть по белому покрывалу. А может, это зима разбрасывала там свои алмазы и жемчуга?.. И сама принцесса была ожившей вьюгой – белоснежные волосы, фарфоровая кожа, светло-голубые глаза, настолько удивительного цвета, что казались они прозрачными кристаллами льда… Потому и удивилась Элизабет этой странной тревоге – никогда прежде не тосковала и не грустила она зимой. Впервые с ней такое.
Так и не уснула больше принцесса, стояла и глядела на метель и будто даже видела в ней свое лицо – только изменившееся, повзрослевшее. Словно немало лет прошло, и успела стылая Вечность коснуться лика прекрасной Элизабет.
И вскоре нашлось объяснение этой тревоге. Платье! Прекрасное бальное платье с длинным шлейфом и стоячим воротником, искусно вышитым жемчугом! Ее платье! С множеством драгоценных камней и сложной вышивкой!.. Ее чудесное платье, над которым почти целую луну корпели все швеи замка!.. Платье, ткани для которого еще летом привезли из дальних заморских стран!.. Роскошный наряд, в котором должна была блистать Элизабет на празднике, безнадежно испорчен! Воротник оторвали, подол изрезали-искромсали, шлейф и верхнюю юбку облили чернилами, и они грязными кляксами расползлись по шифону и шелку… А камни беспощадно оборвали! И прежнее великолепие уродливой грудой сейчас лежало среди чернильных пятен и обрывок лент и кружев!..
– Кто? Кто посмел это сделать! – кричала Элизабет, едва сдерживаясь, чтобы не схватить кочергу и не побить нерадивых служанок, которые не уследили за ее нарядом. И где была стража? Почему злодеи смогли свободно пробраться в эту комнату и сотворить такое под носом у охраны?..
Швеи и служанки бледными тенями замерли у стенки, стражники отводили глаза, не смея сказать, что их сморил сон – на самом деле злые сестры Элизабет подмешали в их ужин сонное зелье. На шум и крик примчался сам король, которому сообщили о случившемся. Смотрел он на остатки прекрасного наряда, понимая, что никто не успеет до вечера сшить для его дочери новое платье. А зная, как ждала праздника его любимая Элизабет… И все же повелителю казалось странным, что наследница так убивается из-за платья, пусть даже такого красивого. Король попытался утешить дочь – ведь у нее было еще немало прекрасных нарядов, уж что-то да выберет.