Томасина отказался от насеста и теперь елозил на подстилке, то проваливаясь в сон, то снова выныривая из него – когда кто-то из детенышей подбегал к его ложу слишком близко. Он давно уже отвык от подобного – там, где ему пришлось жить последние несколько лет, детеныши не водились. И он уже забыл, как когда-то сам пробуждался лишь на закате.
Наконец, не выдержал и кто-то из взрослых – тишину расколол хриплый рев хищника. Он еще не отзвучал, а детвора уже с визгом и писком кинулась врассыпную. Откуда тут, на острове, голодный кроодон, чье место обитания – леса и равнины, они не задумались.
Остаток ночи прошел спокойно. Томасина даже смог выспаться.
{- Летишь домой. Рад?
- Чему?
- Как – «чему»? Возвращению…
- Нашел, чему радоваться. Я покинул дом слишком давно и, если бы не долг, не испытывал ни малейшего желания туда возвращаться.
- Почему?
- Как тебе сказать… Там все… не такое. }
Грузовик пришел вовремя.
Еще издалека кружащие над заливом ловцы – стада рыб уходили от берега, двигаясь дальше по течению, но отдельные оставшиеся рыбы еще тянулись мимо – заметили три плавучих предмета. Пролетев немного навстречу, они опознали грузовиков, шедших один за другим. Море было неспокойным, грузовики подняли головные гребни и растопырили крылья так, чтобы получились паруса. Растопыренными пальцами передних конечностей они задавали направление, лавируя под ветром, который поочередно ловили головными гребнями и крыльями, которые то складывали, то расправляли до отказа. А гребли задними лапами. Бригада мореходов лишь следила, чтобы грузовики двигались строго один за другим, не обгоняя и не меняя расстояния. Они же следили за поворотами.
Грузовики – громадные водоплавающие птицы, которым в юности подрезали сухожилия на крыльях, чтобы они не могли взлетать и были вынуждены только плавать – были длиной не меньше пяти с половиной махов. К пенькам коротко подрезанных и местами подпиленных кроющих перьев на спине были приделаны крепежные ремни. Ими к спинам птиц прикручивали корзины с припасами. Пассажиры могли разместиться в районе хвоста, чуть приподнятого над водой. Хвостовая часть грузовиков ходила ходуном – грузовик греб задними лапами, ловя ветер огромным парусом – складкой кожи, натянутой между двумя костяными выростами, затылочной костью и клювом. Вспомогательными парусами были перепонки на крыльях. Из-за подрезанных сухожилий грузовики могли держать их только полусогнутыми – передние конечности были раз и навсегда согнуты в локтях так, что кисть – вернее, три основных подвижных пальца – были опущены в воду и лишь четвертый, мизинец, на котором и крепилась перепонка крыла, торчал назад и вверх под углом. Грузовик мог шевелить только мизинцем и, совсем чуть-чуть, кистями, действуя ими как рулями при поворотах и маневрировании. Там же, где требовалось совершить более сложные и стремительные повороты, в дело вступали гребцы, погружая в воду весла. Те же весла во время стоянок служили мостиками – их перебрасывали с плеча грузовика на ближайший причальный камень и по веслу, перебирая пальцами босых ног, поселенцы переносили корзины с рыбой и морепродуктами на их спины.