К тому же приезжий оказался определенно хорош – статен, высок, с точеными чертами лица, словно отлитыми в бронзе талантливым скульптором… Но главным были глаз – серо-голубые, слишком светлые для смуглого лица. В них таилось что-то гипнотическое, как воды реки под толстым слоем льда.
– Синьора, счастлив нашему знакомству, – произнес синьор Росси, не сводя с меня настолько пристально взгляда, что он мог бы даже показаться неприличным.
И я пришла к выводу, что голос его мне тоже пришелся по душе. Этот человек говорил негромко, словно привык, что к нему всегда прислушиваются. Мягкий как шепот песка баритон.
– Польщена, синьор, – милостиво кивнула я, позволив себе недолго полюбоваться на выдающегося представителя рода людского.
Мужчины для меня выступали чем-то вроде предметов искусства, которыми хорошо восторгаться исключительно со стороны. В остальном… пожалуй, хватило одного неудачного замужества, чтобы осознать насколько мало меня интересуют любовные истории с собой в главной роли.
– Надеюсь, мы станем добрыми друзьями, – произнес Андреа Росси настолько проникновенно, что старая синьора Ферузи отчаянно зарделась. Я… вроде бы нет.
Легкая двусмысленность в поведении нового знакомого была едва уловимой, держался он свободно и естественно, и никакой неловкости в разговоре с ним я не ощущала.
– Весьма надеюсь на это, синьор Росси, – решила я проявить толику любезности с малознакомым человеком. – Надолго ли вы в наших краях?
Он кивнул.
– Возможно, я даже обоснуюсь здесь, синьора графиня. Здешние места поистине благословенны. Если только местные прекрасные дамы не заставят меня бежать с позором.
Синьора Бочелли неодобрительно покачала головой. Качнулись ее тяжелые серьги, которые оттянули мочки ушей едва не до плеч.
– Вы кажетесь отважным человеком и вряд ли испугаетесь женского внимания, – с легкомысленной усмешкой отозвалась я.
Росси покачал головой и с наигранной досадой вздохнул.
– Моя отвага не слишком велика, синьора. И мне требуется защита. Не окажете ли вы мне честь? Станьте моей дамой этим вечером, иначе, клянусь, мне не останется ничего другого, как бежать с криком прочь.
Я изумленно подняла брови, поражаясь такой подкупающей откровенности.
– А вы удивительно коварны, – отозвалась я, не скрывая веселья. – Но мне это по душе.