Насколько он знал, отец погиб еще до
его рождения, мать же умерла через несколько дней после родов,
сумев тем самым избежать позора. Какие-то родственники у сироты,
впрочем, остались – должен же кто-то был оплачивать его содержание
в Школе Тиберия – престижном и отнюдь не дешевым детском интернате.
Уже участь в грамматической школе, Эдуард пытался их разыскать, но,
увы, не преуспел в этом. Скорее всего, его неизвестный благодетель
к тому времени уже скончался, оставив, впрочем, после себя капитал,
достаточный для получения мальчиком общего образования.
Грамматическую школу Эдуард закончил
с отличием и в шестнадцать лет поступил в школу риторскую. Не то
чтобы мечтой его детства было стать судебным оратором – признаться,
он всегда хотел быть всадником, как отец, – но если у тебя нет
собственного «седла», обучение в кавалерийской академии обойдется
недешево, а риторская школа была даже готова платить способному
студенту скромную стипендию. К тому же, туда пошла учиться Елена,
что во многом предопределило и его собственный выбор.
С Еленой они были дружны еще с
интерната. Иначе, наверное, и не могло произойти – слишком много у
них было общего. Оба сироты, и оба – с нелепыми именами. Пожалуй,
девушке повезло даже меньше него – ее имя не просто не значилось в
реестре, но еще и нередко встречалось среди завезенных в Республику
рабынь.
Кроме себя и нее, Эдуард не знал ни
одного гражданина с именем, не упомянутом в реестре.
В детстве, в интернате, их часто
пытались дразнить, но Эдуард спуску обидчикам не давал, кто бы они
ни были – ни своим, ни Елениным, чем заработал признательность
девушки и репутацию человека, связываться с которым – себе дороже.
К временам грамматической школы недоброжелатели если и осмеливались
распускать свои поганые языки – то лишь за спиной и вполголоса, ну
а среди студентов риторской школы, молодых сторонников свободы и
прогресса, большинству было абсолютно наплевать, как кого зовут и
кто какого происхождения – если ты, конечно, не сын
вольноотпущенницы или рабыни, но, слава Константину, сия участь
Эдуарда миновала.
Словом, если раньше Эдуард, засыпая
вечерами, мечтал о том, что, получив образование и достигнув, таким
образом, полного совершеннолетия, непременно сменит имя на более
благозвучное – Гней там, к примеру, или, может, Юлий, – то
последнее время он если и не передумал окончательно, то уж точно
сильно охладел к этой идее. Разве что Спурий все-таки надо будет
убрать…