Ленни проглотил комок в горле, вытер
сопли. Я хлопнул его по спине и улыбнулся – очень надеюсь, что моя
улыбка вышла по-настоящему доброй, дружеской, светлой. Оскала злого
гения мне только не хватало.
– Хорошо, – сказал Ленни сухо. – Я
это сделаю.
– Замечательно.
Какое-то время мы сидели молча. Я
дал парню переварить сказанное. Осмыслить, принять на себя новую
роль.
– Друзья? – спросил я.
– Друзья, – кивнул Ленни.
– Отлично! – я встал, потянулся,
хрустнул суставами. – А теперь слушай. Знаешь, сколько у меня
планов на сегодняшний день? Миллион!
Он посмотрел на меня снизу вверх. В
заплаканных глазах читалось уныние, но уши стояли торчком, а я
знал, что у фрорри это признак любопытства.
– Каких планов? – спросил он
осторожно. – Что мы будем делать, Рэй?
– О-хо-хо! – я сложил ладони и
улыбнулся. – Конечно же – покорять мир!
Ленни пользовался популярностью
среди кошачьих. Не знаю, как ему это удавалось. Может, потому что
его родители умерли, и он был, как бы, общим ребёнком всех фрорри
сразу? Или из-за скромного нрава и симпатичной мордашки? Он умел
находить язык и с работягами из Синего Дома, и с нищими из
Кошачьего Угла – а эти две группы, обычно, смотрели друг на друга с
презрением. Даже дикие фрорри из Айма, временами забредавшие в
Громмер, относились к Ленни с симпатией.
И я решил на этом сыграть.
– Приведи мне котят, которые ничем
не заняты. Детей, подростков – не важно. Скажи, что у меня найдётся
для них работа.
Ленни сначала сник – он думал, мы
снова пойдём бездельничать, ловить раков, шататься по окрестностям
и бросать камни в пустые банки – но я сухо кашлянул, и он
подчинился. После случившегося в пещерах, о возврате к прежней
жизни можно было не думать. Он понял это очень хорошо.
Я, тем временем, вернулся домой. У
Рэя были кое-какие сбережения "на карманные расходы". И было куда
их тратить. Время от времени приезжала ярмарка, кондитерская лавка
торговала сладостями, а фрорри-торговцы завозили различные
деликатесы, которые даже в Лайоре не достанешь. У детей – я имею в
виду богатых, вроде Толлов – всегда были деньги.
Отсчитав сколько-то монет, я тайком
пробрался в сарай и набил сумку пустыми жестяными банками. После
чего отправился к условленному месту – старому полузасыпанному
колодцу, на границе нашей фермы.
Минут через сорок пришёл Ленни. Он
привёл семерых: трёх подростков-оборванцев, и четырёх детишек. Все
были босые, с грязными ногами и в дырявой одежде из мешковины.
Девочки – в истёртых платьях, стиранных-перестиранных, либо слишком
коротких, либо чересчур длинных. Мальчики – в грубых шортах и
скомканных накидках из того же материала. Моё сердце сжималось,
когда я глядел на искусанные клопами тонкие руки и ноги, на чумазые
мордашки, на торчащие из-под одежды хвосты, облезлые и вялые.