Одна из цветочниц подошла к ней за десять минут
до прибытия поезда.
— Деточка, шла бы ты отсюда. Это наше место.
— Вокзал ваш? — спросила Мадлен, которую столь пренебрежительное
обращение заставило нахмуриться.
— Наш!
Женщине было лет пятьдесят. Ростом она не превышала Мадлен,
зато была сложена крепче. Смуглая кожа и темные волосы
наводили на мысли о южной крови. Половина зубов
у нее пожелтели от курения, а другие блестели сталью
и золотом. От нее и сейчас вопреки ожиданиями пахло
не цветами, а табаком и пивом.
— Наш. Мы тут все давно до тебя поделили,
и ты со своими букетиками нам мешаешь! Пошла отсюда,
пока худо не стало! И чтоб больше тут
не появлялась!
Женщина протянула руку к цветам Мадлен, но девушка
ловко отпрыгнула назад.
— Я позову полицию! Этот вокзал не принадлежит
ни мэру, ни верховному магу, ни архиепископу
и уж тем более не вам!
— Худо будет! — повторила женщина шепотом.
— Зачем вы...
Мадлен не успела ничего спросить, как цветочница уже
исчезла в толпе, расчищая себе дорогу корзинкой
с фиалками. И чего ей не понравилось?
У Мадлен ведь совсем другие букеты и совсем другие цветы.
Разве мешает булочник молочнику продавать свой товар?
Подошел поезд, стуча колесами и выбрасывая вверх клубы
пара. Повалили люди. Подошли новые покупатели.
К тому моменту, как толпа схлынула, у Мадлен
на руках осталось только два букета. Один из прекрасных
белых и желтых ностальгических роз, а второй
из мелких красных. К ней подошел мальчик
с газетами:
— Льери, льери, там пожилая леди в поезде очень хочет
купить ваш букет, но не может спуститься на перрон.
Она спрашивает, могли бы вы подняться к ней
в купе?
— Конечно, — Мадлен улыбнулась мальчику, подняла
опустевшие корзины и направилась к экспрессу.
Мальчик шел впереди нее. Он подвел ее к вагону
первого класса, помог подняться и обещал постеречь
ее вещи.
— Она в третьем купе, льери.
Пробираться по узкому проходу оказалось сложно. Мадлен никогда
раньше не была в поездах, и вагон внутри оказался более узким, чем
она представляла: только длинный коридорчик и окна по правой
стороне. Тем не менее интерьер выглядел богато: стены были обиты
лакированным деревом и бежевым шелком, а с потолка свисали почти
настоящие люстры, окна украшали бархатные занавески с
кисточками.
С откатной дверью купе тоже справиться удалось не сразу, но
стоило ей распахнуться, как Мадлен почувствовала толчок в спину.
Она ввалилась в купе, а дверь за ней с грохотом захлопнулась.
Послышались удаляющиеся шаги. В крошечном помещении было совершенно
пусто.