«Демон пришёл под наши стены. Хорес и его слуга», — промелькнула
полная тревоги мысль.
Почему-то даже видя всё наяву, она не могла поверить в
происходящее до конца. Казалось, что это шутка, неумелый розыгрыш,
оставивший лишь шрам на её памяти. Однако тяжёлое предчувствие, что
где-то там, далеко, за стенами Карсо-Анс, собирается нечто
зловещее, никак не оставляло Силану.
Невольно она вспомнила страшных чудищ Великой войны, которыми её
пугала кормилица, когда, ещё будучи маленькой, девочка излишне
шалила, устраивая каверзы по всему дворцу.
«В такие моменты я тоже боялась смотреть в тёмные углы и ощущала
тупое, тяжёлое бессилие, будучи уложенной спать. Монстры таились в
каждой тени, окружали меня, готовые вцепиться и навечно утащить во
тьму».
Теперь во тьме вокруг, за крепостными стенами бродило вполне
реальное чудовище. Настоящий демон, по нелепой случайности
нацепивший пышные одежды, заручившийся поддержкой всего своего
народа и превративший людей из творцов и хранителей в разрушителей
и убийц.
Зло явилось, чтобы выпотрошить их тела, надругаться над
женщинами и забрать в рабство детей.
«Хорес и Дэсарандес… Религия, что неотделима от императора».
— В бездну святые писания, — тем временем решительно махнул
рукой её отец. — Разве вы не осознаёте, что пришли воевать с
городом, что уже тысячу лет является лидером производства инсуриев?
У нас лучшие механические доспехи, способные испепелить любого
врага! Вспомните историю: ещё мой дед, Орфериус Плейфан, остановил
бессчётные легионы сайнадов, несмотря на всех их магов и сионов. И,
в отличие от ваших чароплётов, — он усмехнулся, — наши механисты
создают только и только артефактную технику. Честная сталь и
качественный порох! Склады набиты битком! Каждый солдат при нужде
способен примерить броню инсуриев!
Герцог улыбнулся. Во всяком случае, его губы дёрнулись в этой
попытке.
— Точно, — произнёс он. — Честь не сгорает.
Его сопровождающий с трудом сумел перевести эти слова, которые
явно имели несколько скрытых смыслов. Какая-то поговорка?
— О чём вы? — нахмурился Тураниус.
— Так говорят в Империи. Когда умерший человек сгорает на
погребальном костре, то пламя уносит всё, кроме того, чем его
потомки могут украсить свои родовые гобелены. Каждый человек льстит
себе через своих предков, — пояснил посол.