— Слушаю, — осторожно спросил
Ицхак.
— Тут у меня застряли опальные семьи
из Словении. Отвези их куда-нибудь подальше отсюда. Мне они тут не
нужны. Мутные людишки, не люблю таких.
— Корабль пойдет сначала в Кесарию, а
потом в Александрию, ваша светлость, — вопросительно посмотрел на
него Ицхак. — Александрия подойдет?
— Вполне, — удовлетворенно кивнул
Виттерих. — Они заплатят за проезд.
Виттерих вышел из дома, насвистывая
что-то легкомысленное. Две тысячи золотых! Да он и мечтать об этом
не мог! Легкие деньги, и за это всего лишь нужно просто кого-то не
грабить, и не лезть к нему в душу. Да плевать! Пусть молятся, как
хотят. А если епископ Иллиодор будет недоволен, пусть идет в народ
и проповедует. Вдруг, иудеи услышат его проповедь и воспылают...
Хотя, это маловероятно. Этот народ в своей вере весьма упорен.
— Я их не граблю, а они мне платят! Я
буду торговать безопасностью! — осенило Виттериха. — Легкие деньги!
Надо будет с его светлостью обсудить.
У него было еще одно дело. Войско
герцога изрядно пополнилось пару недель назад. Две сотни данов,
прибывших в город через Атлантику и Геркулесовы Столпы, строили в
пригороде привычный им «длинный дом». Пока им и этого хватит. Пять
кораблей ярла Эйнара ушли от разграбленного Кана и прибыли на
службу к герцогу Истрии. Драккары, сделанные на пражских верфях,
покачивались у пирса, а сами даны, отягощенные добычей из Нейстрии,
обустраивали свое новое жилье. Изгои-викинги, которым стало тесно
на бедных землях Дании, пошли искать себе новую Родину, и они ее
нашли. Уже стояла поздняя осень, по меркам Скандинавии, а тут еще
вовсю светит солнце. Рай, да и только!
Крепкие шумные парни с резким лающим
говором поначалу напугали местных до икоты, но понемногу все
привыкли друг к другу. Даны уже начали учить местную латынь,
которая довольно сильно отличалась от языка, на котором говорили в
Галлии. Но, тем не менее, дело понемногу пошло, а пока в городе
звучали языки германцев, словен и даже чудной говор степняков-авар,
приехавших получать княжеских коней.
Горожане, словно муравьи, трудились
на стенах города. Камня в этих местах было полно, а голодных ртов
еще больше. Его светлость Виттерих платил солью, и у него отбоя не
было от желающих поработать. Крепость, сложенная из обломков
общественных зданий, за этот год изрядно подросла. Стены подняли на
три локтя, а на башнях мастер из Новгорода устанавливал баллисты,
укрытые от дождя и ветра деревянной кровлей. Еще одна башня была
вынесена на острый мыс, который крючком вдавался внутрь гавани,
запирая ее от морской волны. Стены ее были подняты наполовину, и
росли просто на глазах. Там трудилось полсотни человек, едва
успевали камень и известь подвозить.