Андерсен
чуть склонился вперед и выдвинул мощную нижнюю челюсть вперед, как
ящик стола. Одновременно он поджал губы, от чего лицо великана
приобрело выражение одновременно и задумчивое, и суровое. Секретарь
сноровисто подскочил и быстрой рысцой устремился в дальний угол.
Только сейчас Гильермо понял, что звенел, наверное, телефон, только
скрытый. И сейчас на звонок ответят.
Так и
получилось - секретарь нажал на панель, которая повернулась на оси
и открыла взорам аппарат. Только с обычным телефоном он имел мало
общего. Это было странное сооружение, похожее одновременно на
слуховую трубку, небольшую пишущую машинку и блок пневмопочты -
Гильермо видел все эти приспособления на рисунках в журналах, что
изредка окольными путями попадали в монастырь. Еще из агрегата
торчали странные провода и штепсели, но об их назначении оставалось
лишь догадываться.
Секретарь
чем-то щелкнул, набрал короткую комбинацию на незаметном
циферблате. Все это время звонок продолжал вопить. Наконец зловещая
машина умолкла и пискнула, мигнув желтой лампочкой. Лишь после
этого секретарь вытащил наружу телефонную трубку и поднес к уху.
Трубка тоже показалась Гильермо ненормальной - один ее конец
буквально вставлялся в ухо, а другой, «говорильный», выглядел
непропорционально большим. После секундного удивления Боскэ понял,
что на самом деле это не фантазия сумасшедшего оформителя, а хорошо
продуманная конструкция. Никто, даже стоя рядом, не мог услышать ни
слова из динамика в ухе, а широкий микрофон скрывал губы
говорящего, да еще и глушил звук.
Секретарь
слушал и молчал, на его лице не отражалось ни единой эмоции. А вот
Байнет наоборот, мрачнел с каждой секундой, как будто сам факт
одностороннего разговора значил что-то крайне важное. Валики бровей
надвинулись на глаза великана, как тяжелые камни. Мрачный взгляд
остановился на Гильермо.
Все так же
без единого слова секретарь убрал трубку - именно убрал, а не
повесил. Снова чем-то пощелкал, закрыл панель. Вздохнул и только
после этого повернулся к спутникам.
- Ну? -
мрачно и кратко вопросил Андерсен.
Секретарь,
не отвечая, прошел к Гильермо, а затем... затем случилось то, чего
Боскэ мог бы ждать в последнюю очередь. И даже если бы ему
рассказали заранее - все равно не поверил бы.
-
Безусловно, это с одной стороны преждевременно и не отвечает
канону, - мягко, безукоризненно ровным тоном сказал секретарь
Леону. Каждое слово звучало отточено и без малейшего зазора
ставилось в плотном ряду коллег. - С другой, не могу отказать себе
в удовольствии и чести стать первым, от кого Вы услышите эти
слова..