«Что со мной?» - безмолвно вопросил
монах.
«Господи, что со мной? Почему мне
тревожно, если Ты со мной, а жизнь моя идет, как было заведено
много лет назад?»
«Темная ночь души».
Эта мысль возникла, словно сама
собой, и Леон далеко не сразу вспомнил, что она означала. Но два
слова впились в разум, как репей, не давая покоя. Словно от их
разгадки зависело нечто крайне важное, почти вселенское. И монах
вспомнил давно прочитанную и, казалось, давно забытую главу из
затрепанной брошюрки по богословским вопросам.
Темная ночь души - малоизвестный
термин из учений некоторых испанских мистиков минувшего,
девятнадцатого века. Состояние полной душевной опустошенности,
безысходности и отчаяния. «El dolor negro» - черное горе, миг,
когда человек явственно чувствует, что Бог оставил его одного во
тьме. Когда сама преисподняя открывается перед заблудшей душой,
поскольку что есть ад, как не абсолютная противоположность любви
Господней?
Именно так Гильермо чувствовал себя в
этот темный час - человеком, который остался совершенно один, в
бесконечном аду Его безразличия. Отныне и навсегда. Монах
всхлипнул, простерся ниц, раскинув руки, словно обнимая холодный
камень, намоленный поколениями смиренных служителей Божьих. Он
снова взмолился, зажмурившись и с неистовой надеждой повторяя
правильные, искренние слова.
- Nam et si ambulavero in medio
umbrae mortis...
Но молитва не приносила облегчения. В
уши настойчиво заползали совсем иные памятные фразы, прозвучавшие
накануне в скриптории. Мысли и думы, что граничили с подлинной
ересью.
- Non timebo mala quoniam tu mecum es
virga tua...
В недобрый, злой час сошлись пути
неизвестного монаха и всемогущего кардинала.
- Et baculus tuus ipsa me consolata
sunt...
Тьма завладела миром, и мир стал
тьмой. Гильермо ничего не мог сделать с этим, его единственным
оружием была молитва.
- Если я пойду и долиною смертной
тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох
– они успокаивают меня.
Доминиканец молился. Но все равно не
мог выбросить из памяти последнюю игру с кардиналом Морхаузом.
* * *
Круглые фишки стучали по гладкому
твердому дереву доски. Черные и белые «камни» повисали в паутине
линий, разделявших игровое поле. Игроки молчали, склонившись над
доской, словно гранитные статуи.
Стук, стук...