Намётанный
глаз полусотника выхватывал одну несуразность гостей за другой. И
каждая из них приводила опытного стрельца во всё большее и большее
замешательство. Чего стоит только заплечный мешок за спиной
молодого парня. Необычная ткань, множество ремешков и защёлок,
сделанных не из дерева или металла, а из чего-то, чему Стоян и
названия-то не знал. Длинные чехлы, притороченные у юноши к мешку,
а у девушки за спиной, тоже казались необычными. Как формой, так и
видом. Да и материал, из которого они были сделаны, напоминал тот,
из которого был сшит заплечник юноши. Поначалу-то полусотник вовсе
подумал было, что в этих чехлах гости хранят что-то вроде лютен,
но... слишком плоскими те были. Впрочем, кто знает, какие на свете
бывают лютни? Может и такие вот где-то своим перезвоном людей
радуют.
На фоне
всех этих странностей, одетая по-мужски девица, державшаяся за
плечом своего спутника, словно привязанная, смотрелась почти
обыденно. Ну и... в самом деле, не в юбках же ей было по лесу
сутками ходить, верно?
Как бы ни
был удивлён происходящим Стоян, но, заметив возвращающихся вдоль
ручья стрельцов с гостями, приказ о готовности оставшимся на
хозяйстве подчинённым отдал сразу. Так что к моменту, когда Жук и
Вран подвели чужаков к лагерю, опытные воины, выслужившие по
Бийским острогам по два-три длинных ряда, уже давно были настороже
и готовы к любому повороту дела.
Но
обошлось. Не выскочили из-за камней идущие в наход самские воины,
решившие поживиться оружием и скарбом стрельцов, не засвистели в
воздухе тяжёлые стрелы, посланные короткими тугими луками лесных
охотников. Песчано-каменистый берег Биянки оставался тих и
безмятежен. И только смешки неугомонных братьев Сколских да редкий
плеск рыбы в реке нарушал разлившийся вокруг послеобеденный покой.
Хлоп!
Ну и звон
комарья, да. Стоян размазал по шее прибитого ударом ладони
кровопийцу и поманил братьев, дескать, подходите уже.
- Ну,
вещайте, барагозы, – с усталым вздохом велел полусотник, не
преминув смерить недовольным взглядом чуть примолкших стрельцов, а
паче того, висящие за их спинами замками кверху ружья. Разряженные,
вестимо. Иначе бы братья их из рук не выпустили, чтоб огненное
зелье с полок не просыпалось. И Сколские то поняли. Стёрли ухмылки
с едва покрытых щетиной морд. Нахмурились.