Девушка, Айрис догадывалась, что это должна была быть секретарь,
мисс Энид Причард, наконец выбралась из машины. С такого расстояния
разобрать было трудно, но мисс Причард показалась ей очень
красивой. Её темно-русые волосы были уложены в «бабетту» –
причёску, которую в Оксфорде среди студенток сейчас было уже и не
встретить: они делали начёс впереди и завивали концы. Но мисс
Причард её причёска шла; в её облике было что-то царственное, и
высокая «бабетта» это подчёркивала. Мисс Причард, чуть покачиваясь
на высоких каблуках ярко-фиолетовых туфель, ждала, пока Дэвид
Вентворт наиграется с собакой, и вид её выражал нетерпение, а
может, и раздражение. Наверняка ей хотелось быстрее попасть в дом и
отдохнуть с дороги, снять эти высоченные каблуки…
Наконец Дэвид Вентворт выпрямился и быстро зашагал к крыльцу.
Мисс Причард семенила за ним.
Айрис отошла от окна и вернулась к работе. Она была уверена, что
сэр Дэвид поднимется в свою комнату (она уже знала, что его спальня
была на втором этаже), но он вместо этого решил познакомиться с
ней.
Айрис стояла на лесенке и снимала книги с шестой сверху полки,
когда дверь в библиотеку распахнулась и вошёл сэр Дэвид. Мисс
Причард последовала за ним, а миссис Пайк остановилась в дверях.
Наггет уселся на пол возле её ног.
Айрис потом сама вспомнить не могла, как она слетела с лестницы
вниз. Где-то на половине пути возникла мысль, что она понятия не
имеет, как приветствовать человека с титулом. Не делать же
книксен?
Сэр Артур просто протянул ей руку:
– Мисс Бирн, как я понимаю? – сказал он, чуть улыбнувшись.
– Да, это я, – ответила в конец растерявшаяся Айрис, осторожно
освобождая свою ладонь из его. – Рада познакомиться.
– Я Дэвид Вентворт. А это мой секретарь – мисс Энид Причард.
Надеюсь, вы здесь хорошо устроились?
– Да, спасибо, у меня чудесная комната.
– Если что-то понадобится, обращайтесь, пожалуйста, к миссис
Пайк.
– Разумеется. И благодарю, что взяли меня на работу. Это честь –
оказаться в этом доме. Я читала все романы леди Клементины, кроме
детских…
По лицу Дэвида Вентворта словно пробежала тень. Он по-прежнему
улыбался, но только губами. Глаза не улыбались.
Он не был похож на свою мать. Но в лице леди Клементины вообще
не было ярких черт. У неё было удивительно обыкновенное и
незапоминающееся лицо. Её нельзя было назвать привлекательной, но
некрасивой тоже никто бы не назвал. Её фотографировал Сесил Битон,
и даже он не сумел найти во внешности леди Клементины интересную и
яркую грань, не смог показать умную, неординарную, тонко
чувствующую женщину, какой она была за фасадом своего обычного
лица.