Но след вел не в дом, и это показалось мне необычным. Значит, не
тихое «домашнее убийство», как принято говорить среди нашего брата,
не моя специальность. Но вызов есть — и это значит, что придется
заглянуть — если, конечно, раньше меня не поспел кто-нибудь более
шустрый из Ордена. Это было бы неплохо.
Тело обнаружилось в узком тупике между домов, я бы не сразу
разглядел его, если б рядом не топтались несколько жандармов. Двое
стояли поодаль, куря папиросы и косясь в сторону мертвеца безо
всякого выражения, еще один заполнял бумаги, видимо, составлял
протокол. Работа у жандармов подчас не интереснее моей.
— Курт!
В просветах сирени мелькнул синий мундир. Шеврона я не
разглядел, но тон сукна спутать было невозможно — более темный, чем
у прочих магильеров, не такой насыщенный, как у люфтмейстеров с их
небесной лазурью, просто приглушенно-синий, скорее даже серо-синий
цвет. В точности такой же, как у меня. Я вздохнул с облегчением —
кажется, кто-то все же успел раньше. Ну и отлично. В такой день
нечего дышать некротичными миазмами и глядеть на стылое тело, можно
сдать дело и отправляться восвояси, прежде отыскав люфтмейстера и
отправив донесение господину фон Хакклю.
— Эй, Курт! — кричавший, наконец, продрался сквозь
сирень, хоть и не без потерь — кивер его сполз набок, ворот мундира
расстегнулся, на щеке алело несколько царапин, отчего я не сразу
признал его, а признав, удивился: — Вот те на! Где встретились,
подумать только, а?
— Макс? Однако… Даже меня опередил?
Макс Майер, Его Императорского Величества обер-тоттмейстер
второй категории, рассмеялся самым естественным образом, отчего его
полное лицо пошло розовыми складками:
— Отчего бы и нет? Ты на живот-то не смотри, как до дела
дойдет, еще и вас, молодежь, обгоню. Ну, здравствуй,
здравствуй! — он пожал мне руку, искренне, крепко. —
Вовремя ты, сейчас жандармы шушукаться начнут — гиены, мол, на пир
сбегаются…
Внезапно он замер, напрягся, тело его, со стороны кажущееся
неповоротливым, как у отяжелевшего с годами быка, застыло, точно в
оцепенении, а на лице появилось странное выражение. «Точнее, даже
не выражение, — поправил я сам себя, — а всякое
отсутствие выражения». Должно быть, парой минут раньше и я выглядел
не лучше. Правду говорят, ни к чему смотреть за тоттмейстером на
службе.