— Прекрасно, — с каменным лицом
ответил Коста, который к еде относился довольно равнодушно и ел что
придется. Филе мурены и груши, значит, филе мурены и груши. Ему все
равно.
— Попробуй дроздов, — любезно повел
рукой над столом Стефан. — Их только что сняли с вертела, и сегодня
они должны быть особенно хороши. Мой повар поколдовал с соусом. Тут
два вида перца и смесь трав из Италии и Индии. Уверяю, тебе
понравится!
— Ум-гум, — согласно кивнул Коста, в
момент обгрызая крошечную тушку и бросив нежные косточки в горшок,
поставленный рядом специально для этой цели. — Очень необычно,
сиятельный! Никогда такого не пробовал! Кстати, по тому делу! У нас
есть подвижки…
— Никаких разговоров о делах! —
поднял ладонь Стефан. — Не терплю этого за столом. Насладись лучше
рыбой. Ее молоки в Риме ценились почти на вес золота. Отдельные
гурманы держали садки с муренами и откармливали их провинившимися
рабами. Император Вителлий отправлял целые флотилии в места, где
водилась эта рыба.
— Помнится мне, он плохо кончил, —
усмехнулся Коста, который никак не мог забыть ту науку, что в него
намертво вколотили в Словении.
— Да, редкостный дурень был, —
поморщился Стефан. — Он скорее жрал, чем ел. Ему было все равно,
что бросать в свою бездонную утробу. Хоть ячменный хлеб,
недоеденный рабом, хоть языки фламинго. Прожрать сто миллионов
сестерциев за три месяца! Никогда не понимал этого. Я вознаграждаю
себя изысканной пищей за дневные труды, он же переходил с пира на
пир, пока его не прикончили. Если знать, как и что человек ест, то
о нем можно понять многое. Вот мой племянник Святослав, например,
ест все, что ему дадут. И столько, сколько дадут. А если не дадут,
то он будет молча терпеть, как подобает воину. Изысканный вкус
говорит о тонких чувствах, Коста, о способности наслаждаться жизнью
и ее радостями. Кстати, о радостях… Почему ты не женат? Ты давно не
мальчик. И ты вроде бы не из тех, кто покупает себе красивых
евнухов для забав.
— Да как вы могли подумать такое,
сиятельный! — Коста чуть было не поперхнулся вином. — Я точно не по
этой части! Грех ведь великий!
— Ты довольно состоятелен, —
продолжил Стефан, — ты на хорошем счету. Сам государь знает твое
имя и ценит твой труд. Ты можешь взять за себя девушку из хорошего
дома. Почему ты этого не делаешь? Ведь к тебе не раз приходили с
такими предложениями, я точно знаю.