— Ну пусть он будет не легат, а
командир тагмы, — равнодушно пожал плечами князь. — У нас их сорок
человек, из них десять в Египте служат. Авось пронесет.
— Ну, не знаю даже, — задумался
Григорий. — Ты считаешь, понравится людям? По мне, так ерунда
какая-то. Да кто поверит, что начальник полутысячи воинов гулящую
бабу за себя возьмет? Я же этих жен исповедую иногда, княже. Нет
среди них блудниц. Лгуньи имеются, тайные идолопоклонницы,
сплетницы, чревоугодницы и стяжательницы ненасытные. Собственно,
они все до одной именно такие и есть. Но блудниц нет точно.
— Ты пиши и ни о чем не думай! —
пристально посмотрел на него князь. — Ты же талант, владыка! Пиши!
Поверят! Я же в тебя верю!
— А Яго этот! — снова начал
сопротивляться Григорий. — Уж больно на Аго похоже. Не приведи
господь, владетельный гастальд Аго из Лангобардии на свой счет
примет. Он же еретик-арианин, он на высокий сан и не посмотрит.
Убийцы по мою душу косяком попрут! Ты что, княже, смерти моей
хочешь?
— Ну, какое-нибудь другое имя
придумай, — равнодушно отмахнулся Самослав, который оказался
мыслями далеко отсюда. Ему уже было плевать на ревнивого мавра и
его убиенную жену. В его голове забрезжила новая идея.
Аго! Ну, конечно! Бывший стражник,
который работал на разведку княжества и которому позволили спасти
лангобардского короля после разгрома под Солеградом. После той
истории он и стал вельможей при дворе. В мозаику, которую князь
любовно собирал несколько недель, лег последний камушек, и та
картина, что получилась, Самославу очень понравилась. Правда, план
операции отдавал легким пижонством, но тут уж как повелось… Должен
же он от своей работы удовольствие получать! План этот, скорее
всего, не понравится патрицию Валерию, но это уже его личные
трудности. Кто вообще говорил, что возвращение родовых земель
станет делом простым и приятным?
Месяц спустя. Начало октября
640 года. Сполетий (в настоящее время — Сполето). Королевство
лангобардов.
— Я еще вернусь! Я тебе покажу,
варвар!
Патриций Валерий выглядел жалко до
чрезвычайности. Его роскошные смоляные волосы, еще недавно
причесанные по римской моде скобкой, стали похожи на воронье
гнездо. Губы расплылись в две багровые лепешки, а под глазом
наливался героических размеров синяк, отчего непонятно было, а есть
ли у Валерия теперь второй глаз, или он все-таки окривел. Это
волновало и его самого тоже, потому что видел он теперь вполовину
от того, что раньше, да и то все вокруг него плыло словно в тумане.
Теперь, когда горячка отпустила его, он ощутил дикую боль в ребрах.
До того сильную, что даже дышать стало трудно, а при глубоком вдохе
в груди что-то ощутимо хрустело.