— Тут… тут… что-то страшное. Неужели не чувствуешь? И соль…
Денис ничего не понимал. Белка походила на бесноватых, которых иногда показывали по телевизору. А может, в неё кто-то вселился? И парень стал вспоминать, что обычно в таких случаях делают: попа рядом не было, предстояло справляться самостоятельно. Для начала — не спорить. Правда, так советуют успокаивать сумасшедших, но, наверное, и для бесноватых подойдет?
— Да, соль рассыпалась. Знаю, что плохая примета. А мы её… — он наклонился, чтобы взять щепотку и бросить через левое плечо — так всегда делала мама.
Белка содрогнулась, схватила за руку. К небу взвился тонкий, воющий крик:
— Не трогай!
Взвился и лопнул, как перетянутая струна на гитаре. Но эхо не дало ему смолкнуть, подхватило, закружило внутри несуществующих каменных стен, швырнуло прочь. Невесть откуда появились спугнутые им вороны, поднялись в небо широкой воронкой, и в мире остался только один звук: суматошное карканье.
А потом все исчезло. И воронье, и эхо, и давно забытый жаворонок. Даже кузнечики перестали стрекотать. Наступила тягучая, жуткая в своей неподвижности тишина. Белка не плакала, не всхлипывала, только дрожала. Сейчас она, как никогда, напоминала маленького, испуганного зверька.
Денис сам не понял, как притянул её к себе, обхватил двумя руками, прижал, защищая от неведомой напасти. И с тоской посмотрел в выцветшее небо. Что делать дальше, он не знал.
— Охти, охохонюшки! Чур меня, чур!
Денис вздрогнул.
К ним, причитая и крестясь, спешила баба Матрена. В левой руке она держала пучок каких-то трав и размахивала им, как поп — кадилом. А потом полезла в карман всегдашнего своего цветастого фартука и широким движением раскидала что-то вокруг:
— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа…
Тишина взорвалась ветром в листьях, отчаянным стрекотом кузнечиков, песней жаворонка в стремительно синеющем небе.
Белка тоже ожила. Веснушки вернулись на задорно вздернутый нос, но тут же снова исчезли под густым румянцем: девочка сообразила, что обнимается с парнем.
— Пусти!
Денис нехотя разомкнул руки. И увидел Белку словно другими глазами. Он больше не замечал ни острых коленок, ни нескладной подростковой фигуры. Перед ним стояла красивая девушка. Ну и что, что младше него? Все равно… Денис почувствовал, как пылает его собственное лицо.