Планов на этот день у нее было предостаточно:
забрать у Джайлы сферы переноса и отводы, припрятать их в тайном
месте, а потом навестить маринис, который наверняка уже нарастил
седьмой лист. Все это своим ходом, и времени на промедления не
было.
***
Ведьма ждала ее на крыльце своей лавки.
Несмотря на то, что по утрам воздух был уже прохладным, и дыхание
белой дымкой вырывалось изо рта, одета она была по-летнему.
Золотистое платье в пол. Легкое, шелковое, такое открытое, что Ника
в жизни бы не надела. Смелости не хватило бы. Потому что разрез по
бедру почти до талии, так что было видно стройную ногу, перетянутую
золотой цепочкой чуть повыше колена, а в вырезе еще немного — и
будет видно грудь. Ткань держалась так низко, что почти открывала
взору аккуратные навершия.
Ника
стыдливо отвела взгляд в сторону, а Джайла, наоборот, плечи
расправила и посмотрела на нее, не скрывая насмешки.
— В
чем дело, целительница? Я не нравлюсь тебе? Осуждаешь?
—
Нет. Просто для меня слишком… смело. Но красиво. Ты сегодня
выглядишь особенно.
Ведьма и впрямь выглядела так, будто
помолодела на десяток лет. Волосы как шелк, кожа сияла изнутри, а
глаза сияли довольством, как у кошки, пробравшейся в хозяйский
погреб и налакавшейся из крынки густой сметаны.
—
Еще бы не особенно, — сочные губы расплылись в усмешке, — кровь
лекарки, да еще и Высшей, творит чудеса.
Ника
испуганно распахнула глаза:
— Но
как же…
— Не
бойся. Я свое обещание выполнила, все подготовила. Но и себя не
обделила…
Ведьма. Что с нее взять.
—
…Идем.
Джайла завела Доминику не внутрь лавки, а за
угол, где притаился крохотный сарайчик. Здесь пахло едкими
снадобьями, на двери и маленьких мутных окошечках висели соломенные
обереги, перетянутые цветными лентами, а на дальней стене чем-то
красным были начертаны символы, понятные только ведьме.
—
Что стоишь, как не родная? Проходи.
В
ведьминском логове среди амулетов и заговоренных предметов Доминике
было нелегко. Их магия, не уживаясь друг с другом, искрила и
завивалась в воздухе едва заметными серыми вихрями.
—
Сферы, — Джайла сдернула с серебряного подноса черную бархатную
тряпицу.
Ника
нагнулась, чтобы получше рассмотреть два кругляша, которые еще
вчера были простыми сосудами для ритуалов, а сегодня в них
клубилось ночное небо и мерцали миллионы крошечных
звезд.