—
Одну отправишь вниз по реке, вторую держи при себе. И аккуратно, не
раздави раньше времени. Как только оболочка треснет, тебя
перенесет. Куда? Не знаю. Все зависит, как далеко уплывет
побратим.
Доминика аккуратно убрала свои сокровища в
сумку. Это не просто сферы, это — ключ к свободе.
— А
это отводы, — Джайла сняла серую тряпку со стола, и Ника увидела
два десятка маленьких, с мизинец высотой, глиняных куколок, — все
настроены на тебя. Как только кхассер попытается перенестись, так
один из них встанет у него на пути и собьет с цели.
—
Спасибо, — обереги тоже отправились в сумку.
—
Удачи, целительница.
Ника
уже почти дошла до двери, но не удержалась и спросила:
—
Почему ты помогаешь мне, Джайла? Дело ведь не только в спасенном
ведьмачонке.
— У
ведьм есть один недостаток — они любопытны, как кошки. Мне
интересно, получится ли у тебя сбежать из Вейсмора. И я не могу
отказать себе в удовольствии посмотреть на лицо кхассера, когда он
поймет, что потерял.
—
Ему плевать, — горько обронила Доминика и вышла на
улицу.
—
Это пока…
***
К
полудню Ника добралась до водопада. Под большим валуном спрятала
сумку с отводами, а потом подошла к краю обрыва и долго смотрела на
кусочек звездного неба, клубившегося в сфере.
—
Плыви далеко-далеко, — прошептала, понеся к губам, — обходи опасные
места и черные омуты, не останавливайся в заводях, не прибивайся в
берегу. Пусть река несет тебя за горизонт.
Размахнулась и бросила, провожая взглядом.
Сфера слетела вниз и почти без брызг ушла под воду. До рези в
глазах Ника всматривалась, пытаясь разглядеть ее в речной пучине и
облегченно охнула, когда заметила, как шарик резво вынырнул на
поверхность и, перескакивая по волнам, помчался прочь.
Еще
несколько часов ушло на то, чтобы добраться до сизого леса. И чем
ближе Доминика к нему подходила, тем сильнее становилось не по
себе. Между мрачными деревьями неспешно клубились облака густого
тумана, превращавшего невнятные тени в притаившихся чудовищ,
изредка ухала проснувшаяся раньше времени сова, а с тяжелых листьев
размеренно падали капли, норовя попасть за шиворот. Пытаясь
забраться под юбку, по ногам поднимался промозглый холод, и
казалось, что время здесь убежало вперед, будто не середина
сентября стояла на улице, а хмурый октябрь.
Вдоволь поплутав в молочной пелене, Ника,
наконец, выбралась к знакомым местам — кривой сосне, оставшегося
без листвы и от того казавшегося убогим подлеска и приземистых
елей, плотно смыкавших ветви. Кое-как протиснувшись между их сырых
колючих лап, Доминика очутилась на опушке, ставшей пристанищем
порождению из нижнего мира.