– Ну что же ты, взгляни, – мягко
попросил дочь водяной. Старуха, явно сделав над собой усилие,
подняла глаза на парня. Максиму показалось, что глаза у неё в
точности как у отца – зелёные, постоянно меняющие цвет, с
проскакивающими в глубине солнечными искорками – но он не был
уверен в своём впечатлении: глаза прятались под набрякшими
морщинистыми веками, похожи на веки древней черепахи. Сморщенные
губы что-то беззвучно прошептали.
– Она вас приветствует и благодарит
за визит, – пояснил Кабурек. – Вы уж извините, дочка у меня
скромница, с незнакомыми людьми всегда очень тихо говорит.
Эвка снова потупилась.
– Доброго денёчка, пани! – решил
поддержать приятеля Иржи.
– Доброго… доброго денёчка, –
присоединился к нему Максим, всё ещё ошарашенный таким поворотом
дела.
– Эвка, покажи супругу комнату,
которая будет его, – велел водяной, усаживаясь в кресле перед
камином, и приглашающим жестом указывая Шусталу на второе кресло.
Старуха развернулась и медленно принялась подниматься по узкой
крутой лестнице на второй этаж дома. Максим, неуверенно
потоптавшись внизу, последовал за ней.
Супруга провела его по узкому
коридорчику, пронизывавшему весь дом, и открыла дальнюю дверь по
левой стороне. Комната была не слишком большой и не слишком
маленькой, с собственным небольшим очагом у стены и высокой
кроватью под тяжёлым балдахином. У одной стены стоял маленький
столик с табуретом перед ним, у другой – высокий и узкий шкаф.
Двойное окно выходило в садик, за кирпичной стеной которого
плескалась Чертовка.
– Простите, пани, – неуверенно начал
Максим. – А вы где спите?
Черепашьи глаза мельком взглянули на
него, затем дочь водяного подвела мужа ко второй двери,
по-соседству с первой, и открыла её. За дверью обнаружилась похожая
спальня, разве что здесь обстановку дополняла подставка с пяльцами
в углу – на пяльцах была растянута ткань с начатой вышивкой – и
огромный, окованный железом сундук в изножье кровати. На своём
столике супруга расставила какие-то склянки и несколько
шкатулок.
– Ясно. Знаете, для меня это очень
неожиданно. Я ведь…
Что-то во взгляде женщины заставило
его прервать торопливую и бессвязную речь. Блеснуло в едва видных
под тяжёлыми веками глазах, и Максиму стало неуютно при мысли, что
старуха может сейчас расплакаться. Она ведь, наверное, и сама
понимает всю нелепость ситуации: жена лет на полста старше мужа. Да
что мужа, она по виду старше собственного папеньки! Но было во
взгляде и нечто другое. Парень всё силился и никак не мог уловить
это ощущение. Затем вздохнул, оставил бесплодные попытки – и
огляделся по сторонам, мучительно отыскивая тему для разговора.