- Папа желает… видеть рядом меня? - Слова одного из сотен слуг,
чьего имени я даже не знала, казались такими же невероятными, как
старинные легенды об огромных змеиных богах и паукообразных людях.
Отец… мне казалось, что в его жизни нет для меня места и вряд ли
оно когда-либо появится. Работа на Канцлера и обучение трех старших
братьев, которые наследовали фамилию и должны были нести честь дома
Рихтер средь века, казались задачами, что не оставят для меня даже
секунды. Я не могла и надеяться, что у отца будет время на
болезненную и проклятую богами дочь. Он ускользал от моего взгляда
и слова месяцами, лишь порой, словно в какие-то праздничные дни,
являясь в мои покои перед сном, рассказывая легенды о наших предках
и старинные сказки, в правдивость которых я не могла верить, даже
если бы хотела. Они были слишком светлыми, для той, которой
приносит боль солнечный свет. Всю свою жизнь я проводила в
отстранении от семьи и общества, лишь встречи с жрецами и занятия с
учителями давали разнообразие, но никогда я не чувствовала себя в
собственном доме частью чего-то, скорее печальным изъяном, о
котором не могли забыть. Меня избегала семья, пряча свои страхи или
презрения за безразличием и молчанием. Мать являлась лишь под
вечер, чтобы проверить самочувствие и вновь, безрезультатно,
прочитать молитву о моем благополучии, но она никогда не
задерживалась надолго, предпочитая заниматься хозяйством или
устраивать балы, собирая слухи. В такие дни, я оставалась на самой
себе, в собственной комнате, предаваясь лишь безрезультатному
чтению молитв, в надежде получить от иконы Сивила ответ, за что я
была предана Ими. Братья шли по стопам отца и многих иных предков,
надолго оставаясь в работе, на государственных постах, или в
академиях столицы, но приезжая редко, тоже не проводили со мной
время, предпочитая такие же застолья и балы что и мать. Те редкие
семейные обеды, что проходили по случаю праздников или достижений
кого-либо из братьев, оставляли на душе одну лишь печаль и едкое
ощущение предательства. Я видела счастливые лица родных, понимая,
что сама не могу улыбаться, я видела любовь матери, уважения отца,
что всегда оказывались от меня слишком далеко и стали лишь дальше…
когда я начала видеть кошмары. Это стало второй чертой. Теперь уже
ни у кого не было сомнений, кем я была. Чем я была. - Что-то
случилось?