– Да, верно, – согласился принц и стал ощупывать мою ступню,
начиная с пальцев. – Больно?
– Нет.
– А здесь?
– Нет.
– А…
– А-а-а-а! – завопила я, едва он коснулся косточки на
щиколотке.
Лицо принца перекосила судорога боли.
– Заткнись, сделай милость. Напомни, кстати, как тебя зовут.
– Дрэз, – чуть не плача от боли, призналась я.
– Точно. Так вот: заткнись, Дрэз. И без тебя голова
раскалывается. Думаю, это не перелом, а вывих.
Он снова пощупал мою несчастную лодыжку. Очень осторожно. Я
закусила губу. Сморгнула слёзы.
– Ты ещё пореви, – хмыкнул Марион. – Как девчонка, честное
слово.
И внезапно чуть крутанул мою ступню. Мой вопль заставил принца
отпрянуть. Острая вспышка боли меня словно обдала жаром и на миг в
глазах потемнело. Я ударила его кулаком в плечо.
– Рехнулся?!
– Колесование, – заметил Марион. – Или четвертование… Не помню,
что там положено за оскорбление действием особы королевской крови.
А уже если рассматривать удар как покушение на жизнь...
Но я его не слушала. Он вправил мне ногу! Реально. Он это
сделал! Я чувствовала, как спадает острота боли, становясь ноющей,
но терпимой.
– Ты… ты умеешь лечить? Ну, то есть…
– До свадьбы заживёт, – рассмеялся принц, подхватил меня и
перебросил через плечо. – Ты – мой должник, Дрэз. А кредитор я
неумолимый, если что. Идём, составишь мне компанию. К тому же,
признаться честно, твоя хозяйка заинтриговала меня до крайности. Я
уже порасспрашивал всех, кого мог, и никто не знает госпожу
Синдереллу. Должно быть, с её именем ты тоже меня обманул? А?
Признавайся!
Признаваться, свисая с его плеча вверх пятой точкой, мне ни в
чём совершенно не хотелось. И я промолчала.
Наверху нас ждала задумчивая лошадь. В её выпуклых больших
глазах отражалась удвоенная луна. Принц зашвырнул меня на круп,
вскочил в седло. Легко и непринуждённо, как если бы не был пьян.
Видимо, это было что-то машинальное, настолько привычное, что
винные пары никак не влияли на возможности парня. Конечно, если бы
не нога, я бы тотчас соскочила вниз, но – увы – это было
невозможно, поэтому мне ничего не оставалось делать, как обхватить
нежеланного спасителя за талию и держаться крепче, едва конь
перешёл в галоп.
Шляпа так и осталась позабытой на роковом склоне горы.
Марион снова запел свою незатейливую песню. Я бы даже сказала не
запел, а завопил. Музыкальный слух у него определённо был, но…
Видимо, принц относился к тем, кто считает, что чем громче, тем
лучше. М-да. Этот вопль у нас песней зовётся.