— Тин!
— Мэри!
— Тин!
— Несносные девчонки, — ворчит под нос миссис Пембрук,
гувернантка. Она похожа на ведьму, и Мэри ее не любит — вечно
недовольную чопорную старуху с бородавкой на подбородке и двумя
черными котами. — Без сладкого останетесь!
На фоне ее серого форменного платья и коренастой фигуры мама
и леди МакЛин похожи на порхающих бабочек: мама — на лимонницу,
леди МакЛин — на голубянку.
Взрослые проходят мимо, не подозревая, что мы совсем рядом.
Вот они скрываются за поворотом садовой дорожки, и Мэри — заводила
и непоседа — вылезает из-под куста, тащит меня за собой: Питер,
помощник конюха, поклялся Триединым, что в старом домике
привратника живет настоящий проклятый, и у Мэри прямо свербит на
него посмотреть.
— Говорят, он поймал лепрекона, и не отпускал, пока тот не
отдал горшок с золотом! А Джонсу этого показалось мало, и он
отобрал у лепрекона еще и кольца! — рассказывает на бегу Мэри. — А
лепрекон его за это проклял!..
Удобная, выложенная округлыми камнями дорожка обрывается, и
мы сбавляем шаг. Цветы вокруг становятся невзрачнее, бузина и
черемуха гуще, деревья выше — сад переходит в старый парк с
шепчущими над головой дубами и кленами. Домик привратника раньше
стоял у самых ворот, но лет двести назад, а может, даже целых
триста — еще до того, как имение стало просто одной из резиденций
графов МакЛин, прадед Мэри расширил поместье, и коттедж теперь
прячется в глухом углу, среди дрожащих осин и терновника. Если не
знать, где он — не найдешь.
Здесь сыро и как-то жутко. И голосов не слышно. И птиц —
только взлетела, громко каркнув, ворона.
Мэри притихла, смотрит то на меня, запыхавшуюся от бега, то
на старый дом с крышей, усыпанной прошлогодними прелыми
листьями.
— А почему у вас в поместье живет проклятый? — шепчу
я.
— Он дедушкин ублюдок… Только никому не говори, что я это
сказала! — щиплет она меня.
— Никогда! — клянусь я.
— И не смотри ему в глаза, иначе умрешь! — инструктирует
Мэри. — Поняла?
Я киваю. На самом деле, я бы прекрасно обошлась без этого
Джонса, и мама, наверное, волнуется… А папа скажет, что я
расстраиваю его своими шалостями. Но не могу же я бросить Мэри
одну!
Моя подружка решительно поправляет ленту на прямых,
зеркально-гладких волосах с зеленоватым отливом — наследие Морской
Девы — и бросает в дверь дома камень. Удар выходит неожиданно
громким, и мы испуганно приседаем.