— Этансель, вы спите?
— Нет, — села я на кровати, прогоняя дремоту, слава Триединому,
не успевшую стать кошмаром.
— Днем вы забыли книгу в библиотеке, — сказал Райдер. — Я
принес.
— Спасибо…
— Возьмете? — помолчав, спросил маг. — Или оставить у двери?
— Возьму, — решилась я.
Засов долго не поддавался, будто надо мной решили подшутить
пикси. Или гремлины. Наконец я справилась с ним и выглянула в
коридор.
— Вот. — Райдер протянул пухлый томик пьес, но из рук его не
выпустил. Я тоже не стала разжимать пальцы — «Ваше недоверие
раздражает». — Этансель, идемте завтра гулять, — чуть
улыбнулся мужчина. — Мне скучно одному. Ей-богу, я скоро с Одином
дуэтом буду выть.
Вдалеке, будто в подтверждение, завыл волк.
— Охотится, — успокаивающе сказал Райдер, — не пугайтесь. …Я вам
пещеру Короля Артура покажу, хотите? — предложил маг.
— Вы смеетесь надо мной? — коротко взглянула я на Райдера.
— Отнюдь. — На неприкрытой маской щеке образовалась ямочка, и я
снова опустила глаза. — Соглашайтесь! Сколько можно сидеть на одном
месте? В конце концов, это дурно для цвета лица.
Я хихикнула и, испугавшись смешка, прикрыла рот ладонью.
— Ну… Хорошо.
— Отлично. — Получив согласие, маг отдал наконец книгу. — Тогда
встретимся за завтраком. Не опаздывайте, утром будет отличная
погода.
* * *
Погода была такой, словно ее наколдовали. Яркое солнце повисло в
бездонно-синем небе, отодвинуло тучи к морю, и бахрома толстых
сосулек на перилах моста засияла, как горный хрусталь. Холмы горели
белым стерлинговым серебром. Смотреть на них было больно, но и не
смотреть — невозможно: они вспыхивали, переливались в висмутовой
дымке, звали, дразнили, и если бы не Райдер, поймавший меня за
конец шарфа, я бы даже не пошла — поплыла к ним — по пояс в снегу,
напрямик.
— Пробрало, да? Скоро привыкнете.
— Они поют, — изумленно прошептала я.
Райдер кивнул, замер, прислушиваясь к едва слышным хоралам, а
потом решительно тряхнул головой, прогоняя наваждение.
— Магия эллиллон, — сказал он, растирая виски. И повторил: —
Привыкнете.
— Возле дома ее не слышно.
— Дому шесть сотен лет, он намолен, заклят,
неприкосновенен по Договору со Старой кровью и только
Триединый знает, что еще с ним происходило. Лет двести назад
случился пожар, и семейные хроники сгорели, а из того, что
рассказывал дед, я мало что помню. Он умер, когда мне было
шестнадцать. — Райдер помолчал и, не дождавшись вопроса, добавил: —
Сейчас мне тридцать один.