На сталкерской пенсии жизнь внутри
Зоны перестала меня интересовать, и любые упоминания вызывали лишь
отвращение. А вот времени на подготовку и получение новой
информации попросту не было. Бандиты сильно торопились, а я уже не
мог им отказать, да и не хотел.
***
Прожектор почти поймал нас, но мы
успели вжаться в землю. Пятиметровая бетонная стена возвышалась над
взрытым гусеницами полем. И зачем здесь раскатывала тяжёлая
бронетехника?
Новый Периметр обрёл плоть прочнее,
чем хлипкая линия блокпостов, соединённых колючей проволокой,
реальнее, чем пафосное сталкерское словцо. Несколько сот метров мы
ползли вдоль стены и не поднимали голов. Тяжёлые рюкзаки тащили
волоком за собой.
Проводник повернул налево, в сторону
стены и пополз к минному полю.
Предостерегающий знак
«мiни» с трудом угадывался в ночи.
Я подождал несколько секунд. Доверяй,
но выжидай.
Дирижёр продолжал ползти. Ночную
тишину не потревожили громкие взрывы, тело проводника не расшвыряло
по окрестности, а меня не засыпало землёй и осколками. Значит, он
знает своё дело. Я пополз следом.
Вскоре я заметил крупный валун. От
него до стены оставалась пара десятков метров. Дирижёр дополз до
камня, прислонился к нему спиной, отряхнулся от земли.
— Как удобно. Будто бы его сюда
специально приволокли, — я усмехнулся и расположился рядом, ширины
валуна хватило бы и на троих.
— Чего усмехаешься? Его и правда
специально сюда приволокли. Это метка. За нами полулегальный вход в
Зону.
— Полулегальный?
— Увидишь.
Пока Дирижёр копался в рюкзаке, я
включил подсветку КПК и посветил на булыжник.
Мне не показалось. Камень пал жертвой
народного творчества. Здесь были и незамысловатые члены с матерными
словами, и сложные рисунки с философскими напутствиями.
Одна жирная красная надпись привлекла
моё внимание. Вряд ли она была написана кровью, иначе давно бы
стёрлась.
«За
стеной гиблая земля, возвращайся, пока не поздно».
— Да неужели, вот это
забота.
—Забота? — проводник непонимающе
посмотрел на меня, затем на надпись. — А, ты про это? Часто бывает
скучно, сидишь, ждёшь нужного времени, пишешь всякое. Не знаю, кто
это написал, но вот там пушка в форме члена. Видишь? Это я
нарисовал.
Об авторстве Дирижёр заявил с
гордостью поистине творческого и амбициозного художника.
Когда-нибудь этот камень порежут на куски, и его пушка займёт
лучшее место в Лувре.