Проехал герсу, бросил поводья слуге и взбежал по лестнице.
Майордом уже ждал меня, молча повел по узким коридорам, и у личных
покоев герцогини передал в руки статс-даме.
— Жан... — стройная и пышная блондинка присела в книксене,
— ее высочество вас уже ожидает.
На ее миловидном округлом лице появилась приветливая
улыбка.
— Спасибо, Анна, — мы с Анной де Стутевилл давно перешли
на неформальное общение и наедине не утруждались титулами, — я
смотрю, вы хорошеете не по дням, а по часам.
— Ах, Жан, вы меня вгоняете в краску… — статс-дама
притворно смутилась. — Боюсь даже представить, что будет, когда
ваша изощренная лесть воплотится в нечто большее чем слова... — Она
тихонечко хихикнула и показала на дверь: — Идите уже...
Герцогиня, придерживая портьеру рукой, смотрела в окно.
Яркие солнечные лучи создавали вокруг ее фигуры призрачный сияющий
ореол, и мне на мгновение даже показалось, что Мергерит парит в
воздухе.
Услышав шаги за спиной, она медленно
повернулась.
— Барон...
— Ваше высочество, — поклонился я, и в который раз
невольно залюбовался Мергерит.
Герцогиня удивительно молодо выглядит для своих тридцати
лет, скорее всего, благодаря стройной худенькой фигуре, столь
необычной для этого времени. И просто завораживает своей холодной
красотой. Мраморная кожа, классические, очень правильные черты
лица, чувственные ярко очерченные губы и большие, с легкой
раскосостью, и оттого очень красивые изумрудные глаза. Порой мне
кажется, что они живут своей жизнью на полностью лишенном эмоций
лице. И сейчас в них читается... что? Радость? Радость от встречи?
Или мне этого просто хочется? До конца не уверен; эта женщина
великолепно умеет скрывать свои мысли и чувства.
— Все прошло без осложнений? — Герцогиня присела в
венецианское кресло из эбенового дерева и показала мне на второе
такое же, расположенное напротив своего. — Присаживайтесь и
рассказывайте.
— Даже не знаю, как благодарить вас, ваше высочество, за
помощь. Все устроилось как нельзя лучше... — Я немного растерялся,
не понимая, как надо себя вести. Слишком уж теплый прием. Что-то
тут не так...
Герцогиня мне кивнула и сама разлила шербет по бокалам
червленого золота.
— Жан... — в первый раз за все время назвала она меня по
имени.
— Ваше высочество? — Честно говоря, я оказался немного
обескуражен. И не столько вопиющей фамильярностью, абсолютно не
присущей герцогине, сколько улыбкой Мергерит. За время нашего
общения такого еще не случалось ни разу. Нет, она, конечно,
улыбалась, но улыбка всегда была лишь мимолетной и едва заметной
тенью на лице.