— Поиграли и хватит.
Он развернулся в захвате, заглянул в округлившиеся глаза...
Живот взорвался болью, будто пронзённый раскалённым добела мечом.
Арджуна опустил взгляд. Кисть чужака до половины вошла в живот, как
наконечник копья. Седой ухватил за плечо, прижал к себе, и ладонь
полностью скрылась внутри.
— К-как... — Просипел Арджуна, задыхаясь от боли.
— Неважно.
Ладонь провернулась и выскользнула из раны. Шраман взвыл и
рухнул на колени, в нарастающей панике пытаясь отключить нервные
окончания. Перекрыть сосуды и вены, остановить кровь... как же
больно! Содержимое кишечника и желудка попало в кровь, это конец.
Нужно... нужно...
Седой отряхнул кисть, отступил от умирающего и направился в лес.
Взгляд скользит по земле, отмечая следы беглеца. Надо догнать, пока
не добежал до людей.
Арджуна запустил руки в рану, зарычал. Нужно удалить
повреждённые ткани... дать заражённой крови вытечь и... нужно...
нужно!
Седой запнулся и медленно повернулся. Убитый также медленно
поднимается. Тело усыхает, черты лица заостряются, и кожа
натягивается на скулах до треска. Кровь из раны выплёскивает вяло,
а края стягиваются.
— Так ты модификатор? — Сказал седой, подними руку. —
Тогда...
Он моргнул, и раненый «исчез», а колено врезалось в челюсть.
Голову откинуло назад, но Арджуна вцепился в череп и ударил ещё
раз, в нос. Вместе рухнули на землю, и шраман взгромоздился на
груди. От него тянет сухим жаром. Удары обрушились на лицо, один за
другим. Без всякой техники и мастерства, просто очень сильные
удары.
Кожа под левой глазницей лопнула, и брызнула рубиновая кровь, а
под ней сверкнул металл. Седой вывернулся, ударил в ответ, но вяло.
Шраман перехватил и сломал плечо и локоть. Вцепился в затылок и
челюсть, рванул в разные стороны. Шея сочно хрустнула, а голова
провернулась на плечах так, что лицо уткнулось в землю.
Арджуна медленно, с явным усилием, поднялся с тела трясясь и
скалясь. Тьма ракшаса заволакивает разум, требует вцепиться в ещё
горячую плоть. Он потратил слишком много сил на регенерацию, сломав
все мыслимые и немыслимые барьеры-предохранители. Все запасы
исчерпаны, тело пожирает мышцы и подбирается к сердцу. Если не
сожрать врага, он умрёт.
— Нет. — Прорычал он, сдавил виски и поковылял в лес.
Остатки разума силятся вернуть контроль, клетка за клеткой.
Останавливают процессы, изолируют муштровавшие участки, где деление
стало хаотичным. Возвращается боль, а вместе с ней слабость. Шраман
запнулся и упал на колено, вцепился в дерево. На коре остались
борозды и следы крови. Рана на животе не заросла, но запечаталась
спёкшейся кровью. Арджуна завалился на спину, закрыл глаза. Нет. Он
не станет ракшасом... никогда. Трансформация не затронула разум,
значит, всё обратимо...