— И всё-таки, это был ты. — Сказал Шанти, нанизывая змею на
прутик. — Тогда на крыше.
— Рыжие волосы тебе идут больше лысины. — Буркнул Арджуна.
Шанти дёрнулся, залился... залилась краской. Невольно провела
ладонью по колючему черепу. Пробормотала сконфуженное:
— Как ты понял? Я ведь всё стянула и голос...
— Запах. — Простонал Арджуна. — Когда бояться, мужчины и женщины
пахнут по-разному.
— Вот оно как. — Шанти вздохнула. — Мне обещали, что я буду в
безопасности. Меня не тронут... но, как видишь, планы смешали эти
убийцы.
— А меня, значит, должны были?
— Говорили об этом... Но скорее запугать...
Она замялась и опустила взгляд в землю. Арджуна покачал головой:
все эти придворные игры слишком утомительны. Если его должны были
«запугать», то почему она пошла с ним? Зачем было прятаться от
похитителей в опасной экспедиции? Слишком много вопросов, ответы на
которые ему совершенно не нужны.
Жареная змея на вкус не вкуснее дохлой курицы. Разве что без
мерзкого привкуса курятины. Мастер с трудом подавляет желание
жрать, как дикий зверь. Откусывает маленькие кусочки и тщательно
жуёт. Желудок жадно дёргается, хватая лакомство. По мере насыщения
по телу растекается тепло. Организм перерабатывает белок и
направляет силы на лечение. Тонкая кожица утолщается, и края
стягиваются. Значительно медленнее, чем во время схватки.
Арджуна сорвал с одеяния рукава, растянул ткань и обмотал торс
до треска рёбер. Затянул тугие узлы. Подвигался и удовлетворённо
кивнул. Шанти сидит у костра, подтянув ноги и положив голову на
колени. Языки огня отражаются в зелёных глазах. Шраман вдохнул
полной грудью и замер. В воздухе витает запах опасности, нечто
чужеродное и враждебное.
Жестом велел оставаться на месте и встал. Регенерация отняла
много сил, и он не может изменять форму зрачка, так что видит в
темноте как обычный человек. Более того, сейчас он не более, чем
обычный человек, умеющий драться.
Во мраке меж деревьев бесшумно движется темнота чернее ночи.
Тонкие лапы вытягиваются к огню, перетягивают туловище, и свет
отражается искрами на десятке антрацитовых бусин. Паук. Огромный,
как бык. Нет, не просто паук — ракшас.
Арджуна повернулся к чудовищу, встал между ним и Шанти. Девушка
пискнула и торопливо зажала рот ладонью. Тварь сохранила
человеческий образ в передней части: из тушки паука торчит
человеческий торс, искажённый мутациями. На коже темнеют хининовые
пластинки, обхватывают красиво вылепленный живот со следами
татуировки. Выше покачивается крупная грудь без сосков. На шрамана
смотрит женское лицо с тонкими губами и двенадцатью глазами,
похожими на капли чёрной смолы. Ракшас «улыбнулся», нижняя челюсть
разошлась в стороны, открыв багровый колодец со множеством
полупрозрачных клыков.