Он отвернулся от моря к городу,
раскинувшемуся у подножья густо поросших кедрачом гор. Там, в
ароматных рощах, было хорошо и прохладно — но и опасно. Бхулак
передёрнул плечами, вспомнив, как, остановив время, убивал там
людей.
А здесь, в прибрежной долине, росли
лишь рожковые деревья и — везде — финиковые пальмы, источник жизни
в этих краях. Они зеленели между палевыми кубами скученных домов,
построенных из камня и кирпича-сырца. Вдали виднелась опоясывающая
город с восточной стороны мощная стена, оснащенная башней. Некогда
подобная защищала город и с моря, но была разрушена во время
аморейского нашествия и всё ещё не восстановлена.
Бхулак помнил некогда процветавший
здесь старый город — разбегающиеся лучами от двух больших храмов
улицы, большие дома с просторными комнатами, двух — а многие и
трёхэтажные. Некоторые горожане, даже не самые зажиточные, могли
себе позволить устроить прямо в доме нужник и комнату для омовений,
а нечистоты удалялись из города по дренажным каналам в море.
После бедственных годов, будучи не
раз разрушенным и вновь отстроенным, Библ стал попроще. Но и сейчас
выглядел впечатляюще — в мире мало подобных городов, хотя, конечно,
встречались и гораздо более величественные.
Стряхнув тягучие мысли, Бхулак
неспеша побрёл к гостинице, стоящей неподалёку от гавани.
— Благословение Ваала на вас,
господин, — крикнула ему содержательница — весёлая пухлая чернявая
женщина средних лет, явно из бывших шлюх. — Будете ужинать?
Эмиссар блистательного Египта,
прибывший на полном товаров корабле, был здесь привилегированным
гостем. Поэтому Бхулак лишь важно склонил голову и прошествовал в
гостиницу.
Вечерело, жара спадала, всё
явственнее ощущалось свежее дыхание моря. Бхулак проголодался и с
удовольствием приступил к обильной трапезе: тушёная с травами рыба,
козий сыр в оливковом масле, простокваша, сладкий пирог с мёдом и
орехами, свежие финики. Всё это он запивал сикерой. Макая кусок
лепёшки в масло, он рассеянно посматривал на суетившуюся у очага
хозяйку, бросавшую на него лукавые взгляды — скорее, по
профессиональной привычке, чем серьёзно надеясь затащить его
сегодня ночью на своё ложе.
Её звали Таммар, финиковая пальма.
Самое распространённое женское имя в краях, где финики — фундамент
жизни. Нет, пожалуй, более распространённым здесь было имя Анат, но
его давали в основном девочкам из хороших семей.