Со временем ему даже стало казаться, что на самом деле она
всегда и была бесплотным духом — такая чистая и воздушная, будто
светящаяся изнутри, с их самой первой встречи Мелоис казалась ему
любопытным солнечным лучиком, который захотел узнать, какова жизнь
на земле, облёк себя в тело и спустился с небес. А потом так скоро
на них вернулся, не выдержав столкновения с жестокой реальностью.
Никогда — ни до, ни после, — никогда в жизни он не встречал
человека, подобного ей. И знал, что никогда не встретит, да и не
хотел этого. Единственное, чего он хотел, — отомстить за её
безвременную смерть, но и здесь ему не стоило себя обманывать —
когда эта месть наконец свершилась, он не почувствовал ничего. Ни
радости, ни успокоения, одну лишь гулкую пустоту в сердце. А ещё
вину и ядовитое презрение к самому себе.
Ему давно уже стоило опустошить свой бокал и озаботиться, чем же
наполнить его во второй раз, но отчего-то не получалось. Будто
что-то мешалось, как попавший в сапог камешек, как соринка в глазу.
Взгляд то и дело цеплялся за непроглядно-чёрную поверхность, и раз
за разом что-то словно вспыхивало в самом отдалённом участке мозга.
Что-то такое, что никак не получалось ухватить. Он приблизился к
паскудному зеркалу, опёрся кулаками по обе стороны, склонил голову
и принялся его рассматривать. Конечно, так он ничего увидеть не
мог, Гиллеар это прекрасно знал, но… но и оторваться тоже не мог.
Он должен был увидеть ещё раз. Зеркало уже открыто, и ничто не
мешает им воспользоваться. Конечно, искать что-то в чужих
воспоминаниях без разрешения это сущая низость. Хуже, чем читать
чужую переписку, хуже, чем копаться в грязном белье. Но это было
единственным способом унять это жуткое, царапающее сознание
чувство.
Простояв так ещё некоторое время, он тряхнул головой, отгоняя
лишние мысли, активировал зеркало и нашёл момент, который больше
всего его тревожил. И нет, дело было не в уродах, выкручивавших
руки маленькой девочке. И не в городском стражнике, не увидевшем в
том ничего подозрительного. И даже не в горожанах, всё также
спешащих по своим делам, словно рядом ничего не происходило. Нет.
Дело было в самом городе. В городе, который он знал очень
хорошо.
Солнце уже давно закатилось, когда Гиллеар закончил свои
манипуляции с зеркалом. Какие-то моменты он пропускал сразу же,
какие-то просматривал бегло, не вдаваясь в подробности, а некоторые
разглядывал тщательно и придирчиво, повторяя раз за разом, и с
каждым разом всё сильнее убеждался в том, что его догадка верна.
Отвратительная догадка. Чудовищная. Хотя разве может быть что-то
хуже, чем похищение детей и торговля ими? Оказалось, может.