Взамен Таргариен, сын Беты, его малышки, его племянницы, сжёг
своего родного отца, и мать, и близких. Ради пророчества, ради
пустышки, ради тени могущества, надежды остаться в песнях славным
дедом Обетованного Принца.
Взамен Таргариен, сын Беты, его малышки, его племянницы, оболгал
своего родного отца, и мать, и близких. «Слабый король, ради нищих
простолюдинов предавший лордов и решивший вернуть драконов как
последнюю надежду удержать престол», — какая мерзость. «Глупый
король, решивший, что вернуть драконов можно, спалив родню в диком
огне. И сам сгорел, боги карают братоубийц», — какая подлость.
И когда сил больше не было, когда он почти сказал проклятье,
почти обрёк весь мир на зиму без весны и ночь без рассвета —
появился Эйгор. Золочёный череп на торсе воина, с лиловыми огнями в
пустых глазницах и ядом на истлевших устах, безжалостный в смерти,
не менее, чем в жизни.
Потом был Деймон, изысканный и грустный. Деймон, простивший
Краснотравную — ему и Эйгору. Не забывший, нет, но простивший.
Затыкавший брата своей чугунной вежливостью, а Бриндена —
улыбкой.
Как проклинать весь мир, когда бранишься? Как быть старым богом,
когда ты мальчишка, а старший брат смотрит так ласково?
Шира, его звезда. Она их прогнала и села рядом. «Я буду плакать
твои слёзы», — сказала она строго, и плакала: о Летнем Замке, о
малышке Бете, о стрекозином принце и его дочери, оставшейся в
живых.
— Не бойся, Бринден. Мы её не бросим, — так появился Дейрон, как
всегда, ответственный и добрый. Такой добрый, что страшно.
— Ни её, ни тебя, — прибавила Мария.
Мия и Гвенис, королева Нейрис и рыцарь Эйемон, Мейкар и
Бейлор...
— Наш глупый Бринден не верит, что мы с ним, — фыркнула Мия.
— Наш глупый Бринден не верит, что мы его любим, — поправил её
Деймон.
— Он привыкнет, — сказала Дейнерис.
Он не привык.
Он бы вздохнул, но лёгкие давно сгнили, их заменили корни
чардрева и какие-то грибы. Поэтому он просто спросил:
— Эйгор, зачем ты воровал моего ворона?
— Во-первых, он не твой, а старого Мормонта. Во-вторых, они
смешно бегают, когда я говорю им правду. Особенно блондинчик.
«Я что, один тут взрослый?» — снова хотелось тяжело вздохнуть.
Если это он придумал призраков, то почему он их придумал такими...
такими? «Потому что они такие, — прошептало что-то в душе. — Всегда
такими были, а после смерти всё лишнее растаяло, осталась лишь
суть. Уж какая есть».