Из ступора вывел душераздирающий
крик. За ним последовал взрыв мужицкого хохота, полного желчи и
яда. Адэр моргнул. Уже стемнело. Сквозь проломы в крыше виднелись
далёкие звёзды. Из щелей и дыр тянуло насыщенным влагой холодком.
Шум прибоя отражался от скал многократным эхом и вызывал в
задеревеневшем теле внутреннюю дрожь.
От запоздалой мысли сердце ухнуло в
яму…
— Малика, — прошептал Адэр. — Ты
здесь?
Всмотрелся в темноту. Разглядев
силуэт лежащей на полу девушки, перевёл дух. Подвигал плечами,
ногами. Ощутил в мышцах болезненное покалывание вперемежку с
нестерпимым жжением. Попытался пошевелить пальцами — бесполезно,
запястья стянуты слишком туго.
— Малика! — вновь позвал Адэр.
Будто в ответ на его призыв
проскрежетала дверная задвижка и в лачугу ввалились двое. Один —
долговязый, как веха, в рваной майке на изувеченном теле — держал
горящий факел. Чадящий дым вытеснил из лачуги тошнотворные
запахи.
Второй, Хлыст — вроде бы так
обращался к нему Оса, — поставил перед Адэром глиняную плошку:
— Жри.
Адэр уставился в черепок; на
поверхности мутной жижи проблёскивал как молния оранжевый огонь
факела.
— Лакай. Знаешь, как собачонка
лакает? — Хлыст почавкал.
— Я не собачонка, — сказал Адэр и,
забыв о головокружении, тошноте и затёкшем теле, поднялся на
ноги.
Он был на голову выше мужиков,
намного шире в плечах, да и сытая жизнь обеспечила ему
превосходство над голодранцами.
Хлыст сделал шаг назад:
— Ты куда это пятки намылил? —
Вытащил из-за пояса кнут и указал в дальний угол лачуги. — Давай-ка
туда.
Щёлкая кручёной верёвкой перед лицом
Адэра, заставил его попятиться и вжаться в стену, покрытую
крошечными каплями влаги:
— На колени!
— Я ни перед кем не встаю на
колени.
— Слышь, Жердяй, какие мы гордые, —
обратился Хлыст к приятелю и, перехватив кнут, со всей силы вонзил
конец рукоятки Адэру в солнечное сплетение.
Задохнувшись, он сложился пополам и
от удара в спину рухнул на колени. Не успел опомниться, как сзади
прогремела цепь, запястья стянуло холодное железо. Сквозь гул в
ушах пробился щелчок карабина. Руки с хрустом в плечах вздёрнулись,
вынуждая упереться лбом в землю. В глазах потемнело.
— То, что ты важная птица, за версту
видно, — словно из глубокого колодца донёсся голос Хлыста. — Но мы
и тебя обломаем.
— Ты ещё пожалеешь, — просипел
Адэр.