— Пора, — наконец сказал старик.
Несколько часов пролетело в попытках
подняться на край обрыва. Для крепкого мужчины нет ничего проще,
чем взобраться наверх, держась за сброшенную верёвку. Однако с
тяжёлой ношей, требующей бережного обращения, задача казалась почти
невыполнимой.
Когда носилки вставали свечой или
наклонялись набок, Вилар кусал губы до крови и сжимал кулаки.
Посматривая на багровое солнце, готовое нырнуть в море, просил
людей поторопиться. Наконец, увидев сумеречную пустошь, измученно
улыбнулся — самое страшное уже позади.
Чем дальше от моря уходили ориенты,
тем надсаднее становилось их дыхание. Привалы участились,
участилась смена носильщиков. Луна спряталась за тучи, и ночь
укутала путников непроглядной мглой.
Раздался дикий, угрожающий рёв. Его
подхватили рвущиеся в надрыве звериные глотки. Ориенты закричали.
Это был крик не охваченных страхом людей, крик не загнанных
животных и не затравленных птиц. Этот крик нёсся, словно мощная
волна, сокрушая всё вокруг и вселяя в сердце ужас.
Внезапно наступила тишина, настолько
душная и необыкновенно плотная, что Вилар испугался — оглох.
Несколько раз с усилием сглотнул слюну, уловил хриплое дыхание
людей и только тогда почувствовал жжение в распоротых верёвками
ладонях. Такой жуткой сказки о морском народе он не слышал…
День тянулся так же медленно, как и
ночь. Теперь ориенты во время привалов сидели с закрытыми глазами и
пели. Вилар сначала пытался заглушить их протяжное «м-м-м» думами,
затем считал секунды, складывал их в минуты, а потом ловил себя на
том, что его мычание перекрывает голоса ориентов. После таких
привалов шаг морского народа вновь становился лёгким и быстрым, и
Вилар, покачиваясь на носилках, на время забывал о боли.
— Скоро! — произнёс Йола.
Вилар приподнял голову и рассмеялся.
На горизонте виднелся замок. Солнечные лучи отражались от блестящих
козырьков на каминных трубах и создавали над зданием нимб.
Пронзила внезапная мысль. Смех
застрял в горле. Не в силах совладать с волнением, Вилар вцепился в
верёвки. Признаться или промолчать? Но это так низко — струсить в
последнюю минуту, когда есть возможность всё изменить.
— Я должен кое в чём признаться.
В глазах старика появилась
тревога.
— В замке живёт правитель Порубежья —
Адэр Карро. Его отец, Великий Моган, лишил морской народ свободы,
воли и земли, — сказал Вилар и заметил, как напряглись мышцы
носильщиков, как женщины, всю дорогу шедшие сбоку от носилок,
отстали, как заострился кончик носа Йола. — Опустите меня на
землю.